Еретичка, ставшая святой. Две жизни Жанны д’Арк

Однако, во французских сочинениях конца XIV-начала XV в., посвященных discretio spirituum, подобное жесткое противопоставление святого и еретика не было, как мне представляется, разработано в полном объеме. В трактате Пьера д’Альи речь шла лишь о дьявольских иллюзиях, насылаемых порой на людей и позволяющих им воображать себя истинными пророками[339]. Жан Жерсон также уделял этой стороне проблемы не слишком много внимания. Он, вслед за своим учителем, развивал в основном тезис о «демонических иллюзиях» (illusionibus daemoniacis), противопоставляя их «ангельским откровениям» (revelationes angelicas)[340]. Ссылаясь на сожаления Григория IX, якобы высказанные тем в 1378 г. по поводу собственной веры в предсказания различных пророков и визионерок, Жерсон называл этих людей «идиотами и неграмотными женщинами», но воздерживался от более точных определений[341]. Никак не обозначил он своего отношения и к Бригитте Шведской, указав лишь, что ее откровения могут на деле оказаться ложными (falsas et illusorias visiones)[342]. Достаточно сдержанно оценил он в 1401 г. и случай Эрмины Реймсской (1340–1396). В письме к Жану Морелю, мэтру теологии и настоятелю аббатства св. Дионисия в Реймсе, канцлер Парижского университета советовал ограничить хождение книги откровений этой визионерки, поскольку ее текст, с его точки зрения, способен был смутить умы неопытных прихожан[343]. Даже вернувшись к «казусу» Эрмины в «De examinatione doctrinarum», он не дал ему никакой окончательной оценки, заметив только, что он стал поводом для создания «De distinctione verarum revelationum afalsis»[344].

Как мне представляется, Жерсон не имел четко сформулированного мнения о том, кем именно следует считать людей, павших жертвами дьявола: еретиками или колдунами. С одной стороны, несоответствие заявлений самопровозглашенных пророков Писанию рассматривалось им как безусловная ересь[345]. С другой, он классифицировал их как «суеверия», которых, как он полагал, полностью была лишена Жанна д’Арк[346]. При этом Жерсон явно разграничивал «ересь» и «суеверия»[347], понимая под последними возврат к язычеству, к магическим практикам — иными словами, колдовство[348]. Неясность, царившая во взглядах знаменитого теолога относительно различения двух явлений[349], и, как следствие, ограниченность концепции discretio spirituum в данном вопросе, с моей точки зрения, самым непосредственным образом отразились на восприятии Жанны д’Арк ее современниками: в их сообщениях отсутствовало ясное понимание того, кем именно можно было бы считать девушку, не окажись она официально признанным истинным пророком.

Предположение Деборы Фрайоли о том, что противники французов видели в Жанне исключительно еретичку, не подтверждается данными уже самых ранних откликов на ее появление на исторической сцене. Среди них американская исследовательница особо выделяла отзыв Жака Желю, который уже в самом первом своем письме, адресованном королевским советникам, указывал, что деревенская одинокая жизнь девушки и ее физическая слабость вполне могли сделать ее излишне восприимчивой к иллюзиям[350]. Более внятно свои опасения он сформулировал во втором послании, где прямо заявлял, что Жанна может оказаться посланницей некой «новой секты» (quelque nouvelle secte), а потому допросить ее следует с особой тщательностью[351]. Как полагала Дебора Фрайоли, под этой «новой сектой» архиепископ Амбрена подразумевал представителей какого-то еретического учения, способных ввести в заблуждение королевский двор и самого дофина[352]. Следует, однако, учитывать, что Желю на момент переписки с Карлом и его советниками проживал в Дофине, ставшем в начале XV в. (вместе с Бургундией, Провансом и романской Швейцарией) своеобразным «полигоном» для проведения самых первых массовых ведовских процессов[353]. Их начало было официально подтверждено буллой 1409 г. папы Александра V, направленной генеральному инквизитору альпийского региона, Дофине и Авиньона Понсу Фужейрону. В ней, в частности, говорилось: «Некоторые христиане и иудеи создали новые секты…и среди них [имеются] многочисленные колдуны, прорицатели, вызыватели демонов, заклинатели, использующие заговоры, подверженные суевериям люди, предсказатели-авгуры, прибегающие к ужасным и запрещенным практикам, портящие и сбивающие с пути истинного многих христиан»[354].