Еретик Жоффруа Валле

Король скучал и грыз ногти.

Сначала на эшафот поднимались приговорённые к самым лёгким наказаниям — к заключению в тюрьму, к ссылке на галеры, сечению кнутом… Дружно свистели над площадью кнуты, со вкусом и удовольствием обрабатывая обнажённые тела.

И в каждом из этих несчастных Жоффруа Валле — в такие дни он обычно стоял на площади — видел себя. Вместе с преступниками проходил все наказания, от самого лёгкого до самого сурового, и возвращался домой разбитым и опустошённым.

— Смилуйся над ними, святая мадонна, — бормотал Жоффруа, морщась от злого щёлканья кнута. — Дай им сил, упокой их души.

Даже коты в мешке вызывали у Жоффруа физическое ощущение боли. Словно его самого сунули в мешок, чтобы тоже бросить в огонь. Откуда такая варварская жестокость? Твари-то неразумные в чём повинны?

…Ворам отрубили уже правые руки, а еретикам — и руки, и ноги, а напоследок — голову. Готовился заключительный акт спектакля: в последний раз проверяли состояние тех еретиков, что были присуждены к сожжению живыми. Вместе с ними предстояло сгореть и чучелу Базиля, ради которого стоял сегодня на площади и ростовщик Раймон Ариньи.

Весть о гибели Базиля на поединке он узнал от Сандрезы.

— Базиль погиб, — сказала она. — Но я пришла, чтобы сообщить вам, что он жив и невредим. Он просит вас помочь ему в одном небольшом деле.

Вот оно чем обернулось! Базиль, как всегда, шутил. Он хотел превратить в шутку даже собственную смерть. А Раймону, как всегда, предстояло его шутки оплачивать.

А произошло с Базилем вот что.

— Простите, — сказал лейтенант, внезапно появившись из-за угла дома, — если я не ошибаюсь, вы Базиль Пьер Ксавье Флоко?

— Нет, месье, — галантно ответил Базиль, — вы ошибаетесь. Я маркиз де Бук.

— Господин маркиз, — расшаркался лейтенант, — король подозревает некоего Базиля Пьера Ксавье Флоко в заговоре против королевского величества. Мой непосредственный начальник капитан Жерар де Жийю поручил мне затеять с Базилем Пьером Ксавье Флоко ссору, вызвать его на дуэль и убить. Выбор, как вы сами понимаете, у меня ограничен. Либо я убью Базиля Пьера Ксавье Флоко, либо за невыполнение приказа убьют меня.

— И вы решили, — сказал Базиль, — что вам выгодней убить Базиля Пьера Ксавье Флоко?

— Нет. Даже если бы я так решил, то, боюсь, не сумел бы осуществить задуманного. Я отлично знаю, как Базиль Пьер Ксавье Флоко владеет шпагой. Поэтому я хочу договориться с вами, глубокоуважаемый маркиз, о том, чтобы спасти и меня, и его. Я предлагаю разыграть небольшой спектакль. Мы немного попляшем со шпагами. Услышав звон клинков, во всех окнах, разумеется, появятся любопытные. Кроме того, сейчас за мной из-за угла наблюдает мой начальник, капитан Жерар де Жийю. Он заверил меня, что если не совладаю с вами я, он сам доведёт дело до конца. У меня сложилось впечатление, что вы чем-то не устраиваете его лично. Таким образом, свидетелей у нас больше, чем достаточно. Вы упадёте, будто на самом деле сражены моим ударом… В результате — я сохраню собственную жизнь, к тому же получу благодарность командира и самого короля, а у вас будет гарантия, что Базиль Пьер Ксавье Флоко окончательно сошёл в могилу. Кого нет, того не ищут.

— Ваши доводы не лишены логики, — согласился Базиль.

Остальное Сандреза видела сама.

— И в каком же небольшом деле я теперь должен помочь Базилю? — хмуро поинтересовался Раймон, выслушав Сандрезу.

— Он хочет, чтобы вы перед аутодафе помогли ему ночью проникнуть в мастерскую, где шьют чучела, и набить то чучело, которое вместо него будет предназначено к сожжению, горшочками с порохом.

— Он надумал устроить грохот на весь Париж? — усмехнулся Раймон.

— На всю Францию, — поправила Сандреза. — Коль помирать, говорит он, то с музыкой.

И вот теперь на столбе висело, дожидаясь своего часа, чучело с начинкой.

— Мы, божьим милосердием, парижский прево вместе с советниками, — долетал до Раймона Ариньи нудный голос, — объявляем справедливым приговор, что ты, Базиль Пьер Ксавье Флоко, постыдно, аки блудливый пёс, сбежавший от рук правосудия, повинен во многих заблуждениях и преступлениях. Мы решаем и объявляем, что ты, Базиль Пьер Ксавье Флоко, должен быть отторжен от единства церкви и отсечён от её тела, как вредный член, могущий заразить другие члены…

По знаку короля над плотным людским морем дружно запели трубы и ударила барабанная дробь. Палачи поднесли факелы к связкам сухого хвороста у поленниц. Весело вспыхнул и побежал по хворосту огонь. Задымила, попискивая, кора на поленьях. Разом занялись на площади огромные костры — и те, что с живыми, и те, что с мёртвыми.

Позднее многочисленные очевидцы во всех подробностях рассказывали, как неожиданно разверзлись небеса, и оттуда ударил огненный меч. Оглушительный грохот прогремел над Гревской площадью, разметав костёр, на котором горело чучело. Взрыв оказался таким сильным, что пять человек получили ожоги. А палачу Люсьену Ледрому опалило волосы. Небольшая тлеющая головешка долетела даже до помоста, на котором сидел под балдахином сам его величество король Франции Карл IX.