Еретик Жоффруа Валле

— Анжелика… Анжелика… — повторял он. — Но ведь это невозможно.

— Что невозможно? — спросила она. — Многие молодые люди предлагали мне руку и сердце, но я отказала всем. Я всегда любила одного вас.

— Но ведь вы не знали меня!

— Знала. Только ещё не встретила. И была убеждена, что встречу.

— Анжелика! У моей совести не станет ни минуты покоя, если я свяжу свою судьбу с вашей. Я обязан сделать задуманное, обязан написать свою книгу. Чтобы люди могли сказать обо мне: «Он сделал всё, что мог, и пусть, кто может, сделает лучше». Именно потому мы никогда не будем вместе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Лавка с дыркой

То, что лавка ростовщика Раймона Ариньи находилась на мосту Менял, имело много преимуществ. Главное из них: в полу задней комнаты имелся люк, а внизу, под крышкой люка, текла Сена. Верёвочная лестница у люка и привязанная внизу лодка с вёслами — что может быть лучше для человека, который бежал из тюрьмы и не желает, чтобы его упрятали туда снова. Помимо всего прочего, Базиль Пьер Ксавье Флоко отныне стал именоваться маркизом де Бук.

Валяясь целыми днями в задней комнате на кровати, Базиль читал нудные толкователи снов, бесконечные гороскопы и толстые альманахи с назидательными любовными историями. Читал и не знал, куда себя девать от скуки.

…В тот день дверь в лавку отворилась без стука. Оторвавшись от бумаг, Раймон взглянул на посетительницу в зелёной полумаске.

— Чем обязан? — поднялся он ей навстречу.

— Вы Раймон Ариньи? — произнесла незнакомка. — Называйте меня мадемуазель Сандреза. Над вашим другом опять нависла опасность. Когда и где я могла бы увидеть Базиля Пьера Ксавье Флоко? Я хочу ему помочь.

— Я не знаю, где находится Базиль. С тех пор, как его арестовали, о нём никто и ничего больше не слышал.

— Это неправда! — воскликнула Сандреза. — Вы знаете, что он бежал. И наверняка знаете, где сейчас находится. Доверьтесь мне. Дело в том, что король решил, будто Базиль бежал из тюрьмы с помощью королевы Екатерины Медичи, и приказал во что бы то ни стало его найти.

— Клянусь, — уверял Раймон, — я не пожалел бы для вас всего, чем владею, даже собственной жизни. Но не просите у меня того, чего я не могу дать. Я не знаю, где Базиль.

— Ах! — тихо воскликнула Сандреза. — Как вы жестоки. Вы убиваете меня. Мне дурно. — Пошатнувшись, она закрыла глаза и медленно опустилась на пол.

— Очнитесь! Не умирайте! Прошу вас! Я приведу к вам Базиля. Вы слышите?

Веки Сандрезы дрогнули.

— Вас зовут… Базиль Пьер Ксавье Флоко? — спросила она склонившегося над ней Базиля.

— Вы ошиблись, сударыня, — улыбнулся ей Базиль. — С вашего позволения, меня зовут маркиз де Бук.

Так волей судеб Базиль Пьер Ксавье Флоко освободился от своего добровольного затворничества в лавке ростовщика и встретил женщину, которую полюбил.

Они часто встречались. Базиль чуть ли не ежедневно приходил к дому, где его ждала Сандреза.

…В тот роковой день Сандреза узнала Базиля, как всегда, ещё издали. Но что это? Из переулка наперерез ему вышел человек, при виде которого у Сандрезы от ужаса перехватило дыхание. Она узнала в нём лучшего фехтовальщика Лувра, скандалиста и дуэлянта лейтенанта Поля де Шарнэ.

В просвет между листьями плюща Сандреза хорошо видела, как они приблизись друг к другу. Томительно проползла минута, вторая, а они всё о чём-то говорили.

Потом мужчины сбросили плащи, отступили на несколько шагов и вытащили шпаги. Послышались удары, и на острых лезвиях шпаг заблестели отсветы солнца.

— Боже! Боже! Боже! — шептала Сандреза, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. — Помоги ему, боже! Будь справедлив.

Лейтенант Поль де Шарнэ легко прыгал вокруг Базиля. Базиль скупыми движениями спокойно парировал удары, лишь изредка перекладывая шпагу из одной руки в другую. А Сандреза чувствовала, что надвигается беда.

И вдруг звон стали неожиданно смолк. Сандреза ещё не поняла, что произошло, а горло уже само вытолкнуло крик. Сверкнула шпага лейтенанта, Базиль упал, потом, скорчившись, повалился набок и откинул левую руку.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Великое огненное чудо

На Гревской площади семь огромных поленниц ждали, когда палачи поднесут к ним огонь. На столбах, привязанные цепями, висели грешники, живые и мёртвые. Среди них было подвешено и чучело. Потому что любого смертного, если его приговорили к сожжению, сжечь должны были непременно. Хотя бы и в виде чучела.

— Смерть им! — вопила толпа в тысячи глоток.

Когда на Гревской площади вспыхивали костры, парижские мальчишки вылавливали по всему городу кошек и, завязав их в мешок, волокли сюда. На этот раз их было немного— то ли подлые твари, чуя приближение праздника, попрятались по чердакам и подвалам, то ли вообще оскудел славный город Париж…

По площади волнами прокатился гул. На высоком постаменте, обтянутом зелёной материей, вяло опустился в зелёное кресло под зелёным балдахином король Карл IX.

Придворные дамы и кавалеры, стоявшие за спиной короля, изысканно переговаривались и скользили взглядами по толпе.

Екатерина Медичи зябко куталась в меховую накидку и позёвывала в кулак.