Еретик Жоффруа Валле

Всё это время он пробовал писать. Но думать с помощью пера и чернил оказалось значительно сложней, чем просто размышлять. Мысли ложились на бумагу коряво, не соединяясь одна с другой, или изливались столь большим количеством слов, что даже ему самому было подчас трудно докопаться до сути.

А один раз он написал Анжелике письмо. Нет, она того письма не получила и никогда не получит. Он писал ей, но… не для неё. Кузен влюбился в какую-то фрейлину… Написал, и ему стало легче.

— Месье! Месье! — услышал Жоффруа. — К вам пришёл кузен, капитан Жерар де Жийю.

…Зачем он снова понадобился кузену? Ещё одно письмо?

— Напиши ей так, — гудел капитан, — чтобы у неё от страха затряслись поджилки. Если она не опомнится, то потом пусть молится всем святым. Я ей устрою такое…

— Нет, — перебил кузена Жоффруа, — на такое письмо я не способен.

— Почему?

— Любовь, как и вера, чувства добровольные. Здесь принуждением не поможешь.

— Пиши, какое получится, — махнул рукой капитан. — Разве с тобой договоришься!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Ангел высшего ранга

Очередной доклад вдовствующей королеве Екатерине Медичи о событиях вчерашнего вечера и минувшей ночи подходил к концу. Обычно утром Сандреза давала лишь краткий обзор происшествий, а сейчас, в середине дня, сообщала подробности.

— А как реагировал король на мой вчерашний визит в Оружейную палату? — спросила Екатерина.

— После того как его величество позволили себе кричать на вас и вы удалились из Оружейной палаты через тот же потайной ход, которым изволили прийти, король в ярости приказал немедленно заключить слесаря в Бастилию и вновь заменить на дверях все замки.

— Какой он всё ещё ребёнок, — зевнула Екатерина. — За ним нужен глаз да глаз. Но Бастилия мала, а моё терпение безгранично. Кому король на этот раз поручил сменить замки и сделать ключи?

— Король пожелал оставить это в тайне, мадам.

— Даю тебе на эту тайну три дня сроку. Как он прекрасен, — сказала Екатерина, глядя на своего любимого пажа, златокудрого херувима Сен-Мора, который, натирая голыми коленками вощёный паркет, строил из разноцветных кубиков крепость.

— Он великолепен, — согласно закивали головами стоящие вокруг придворные. — Он божествен.

Божественный херувим вёл атаку на крепость. Деревянные солдатики брали её штурмом.

— Ура! — кричал он. — Гугеноты бегут! Никакой пощады изменникам!

— Мой маленький, — томно произнесла королева, — ты снова басишь, словно мужик на конюшне.

— Ура! — тоненьким голоском закричал херувим. — Мы стёрли их в порошок!

Сандреза уже раз десять перечитала новое письмо капитана Жерара де Жийю, но всё равно мысли её были обращены к другому человеку, к тому юноше, который дрался на. Пре-о-Клер и по ложному обвинению оказался в тюрьме.

— Ваше величество, — сказала Сандреза, — прошу вас оказать помощь бедному молодому человеку по имени Базиль Пьер Ксавье Флоко. Его обвиняют в убийстве с целью ограбления, хотя на самом деле он никого не грабил, а лишь благородно защищал свою честь.

— Как приятно, что ты просишь за бедного и простого человека, — умилилась Екатерина. — Справедливость — высшее из благ, которое мы, властители, должны постоянно восстанавливать. Мой маленький, — обратилась она к златокудрому пажу, штурмующему игрушечную крепость, — как ты думаешь, нужно освободить оклеветанного рыцаря?

В числе советников, которые постоянно окрркали Екатерину Медичи, златокудрый херувим Сен-Мор занимал далеко не последнее место. Это он в роковом 1559 году, когда незабвенный супруг Екатерины Генрих II собрался участвовать в придворном рыцарском турнире, предрёк, что поединок кончится неудачно. И словно в воду смотрел. Осколок копья графа Монтгомери попал в лоб короля, и спасти Генриха не удалось. С тех пор Екатерина свято верила каждому слову малыша. Правда, с той поры минуло одиннадцать лет, и девятилетний малыш превратился в зрелого парня. Но для Екатерины он оставался всё тем же милым крошкой, устами которого глаголет истина. А чтобы он выглядел моложе, его тщательно брили и смазывали кремами, подкрашивали ему волосы и завивали их, рядили его в короткие штанишки и чулочки, украшали одежду бантиками и столь любимым Екатериной жемчугом. Маленький мальчик обязан выглядеть маленьким мальчиком.

— Так освободим рыцаря из тюрьмы? — повторила Екатерина.

— Конечно, освободим, — надул губы Сен-Мор. — Он ведь не виноват.

— Передайте, — приказала королева, — чтобы немедленно выпустили из тюрьмы… как, ты говоришь, его имя, Сандреза? Базиль Пьер Ксавье Флоко?

— Он на свободе! На свободе! — в восторге запрыгал златокудрый херувим, размахивая не очень детскими ручками.

Златокудрый Сен-Мор умел держать своё слово. Да и чего не сделаешь ради поцелуя такой красавицы, как Сандреза?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Великий Карл IX