Еретики Дюны

Поднявшись, Одрейд совершила быстрый туалет и оделась в свое лучшее черное облачение. Затем она прошла к восточному окну общей комнаты своих роскошных апартаментов и посмотрела на космическое посадочное поле. Множество движущихся огней, казалось, сверкали на темном небе. Она активизировала все глоуглобы в комнате, чтобы вид за окном смотрелся поприглушенней. Глоуглобы отразились золотыми звездами на толстой пуленепробиваемой плазе окон. Сумрачная поверхность отражала и темные очертания ее лица, ясно видела морщины усталости.

«Я знала, что она приедет», — подумала Одрейд.

Только она подумала, как над подернутым пылью горизонтом взошло ракианское солнце: как детский оранжевый мячик, брошенный вверх. И сразу же обрушилась жара, которую отмечали все ракианские наблюдатели. Одрейд отвернулась от окна и увидела, как открывается дверь холла.

Шелестя одеждами вошла Тараза. Чья-то рука закрыла дверь позади нее, оставив их наедине. Верховная Мать направилась к Одрейд, черный капюшон был накинут, окаймляя лицо. Вид совсем не безмятежный.

Заметив тревогу Одрейд, Тараза сыграла на этом.

— Что ж, Дар, по-моему, мы, наконец, встречаемся как чужие.

Одрейд потрясло, как на нее подействовали слова Таразы. Она верно истолковала их как угрозу, но страх оставил ее, вышел как вода, вытекающая из кувшина. Впервые в своей жизни Одрейд точно определила момент, через который прошла разделившая их линия. Это была линия, о существовании которой, по ее представлению, познали очень немногие из Сестер. Перейдя ее, она поняла, что всегда ей было известно ее местонахождение: место, где можно ступить в пустоту и свободно парить. Перейдя эту линию, Одрейд потеряла уязвимость. Ее можно убить, но нанести ей поражение уже нельзя.

— Значит, больше нет Дар и Тар, — заключила Одрейд.

Тараза, услышав четкий и раскрепощенный тон Одрейд, истолковала его как самоуверенность.

— Может быть, никогда и не было Дар и Тар, — ледяным голосом сказала она. — Как вижу, ты считаешь, что вела себя до сих пор чрезвычайно умно.

«Силы сошлись в битве, — думала Одрейд. — Но я не буду занимать позицию прямо на пути ее удара».

Одрейд сказала:

— Альтернативы союзу с Тлейлаксом были неприемлемы, особенно, когда я поняла, к чему ты, в самом деле, стремишься.

Тараза почувствовала внезапную усталость. Это все-таки было слишком: путешествие долгое, несмотря на прыжки ее не-корабля сквозь космические подпространства. Тело всегда знало, когда его выбивают из привычных ритмов. Она выбрала мягкий диванчик и уселась, вздохнув от удобства этой роскоши.

Одрейд обратила внимание на усталость Верховной Матери и ощутила немедленное сочувствие. Они вдруг стали двумя Преподобными Матерями с общими Проблемами.

Тараза это тоже почувствовала. Она похлопала по подушке рядом с собой и подождала, пока Одрейд присела.

— Мы должны сохранить Орден, — сказала Тараза. — Вот это — единственно важно.

— Конечно.

Тараза задержала изучающий взгляд на знакомых чертах Одрейд.

«Да, Одрейд также утомлена».

— Ты все это время провела здесь, тесно соприкасаясь с людьми и с Проблемами, — сказала Тараза. — Я хочу… нет, Дар, я нуждаюсь в твоих взглядах.

— Тлейлаксанцы внешне целиком готовы к сотрудничеству, — промолвила Одрейд, — но есть в этом лицемерие. У меня возникло несколько тревожных вопросов.

— Например?

— Что если акслольтные чаны вовсе не… чаны?

— Что ты имеешь в виду?

— Вафф ведет себя так, как случается, когда семья старается скрыть ребенка-урода или сумасшедшего дядюшку. Клянусь тебе, он смущается, когда мы затрагиваем тему чанов.

— Но что они только могут…

— Суррогатные матери.

— Но они должны были бы быть… — Тараза замолчала, потрясенная возможностями, которые открывало подобное решение вопроса.

— Кто когда-нибудь видел тлейлаксанскую женщину? — спросила Одрейд.

Ум Таразы заполнили возражения… «Но точный химический контроль, необходимость ограниченных вариаций…» Она откинула свой капюшон и встряхнула волосами, освобождая их.

— Ты во всем права: мы должны докопаться до всего. Хотя, однако же… это ужасно.

— И он до сих пор не говорит полной правды о нашем гхоле.

— А что он говорит?

— Не более того, что я уже докладывала: вариация исходного Данкана Айдахо соответствует всем запросам прана-бинду, которые мы оговаривали.

— Это не объясняет, почему они убили или хотели убить наши предыдущие приобретения.

— Он клянется святой клятвой Великой Веры, что они так действовали из стыда, потому что одиннадцать предыдущих гхол не соответствовали требованиям.

— Откуда они могли знать? Намекает ли он, что у них есть шпионы среди…

— Он клянется, что нет. Я обвинила его в этом, и он ответил, что соответствующий требованиям гхола на сто процентов породил бы среди нас заметное смятение.

— Что за «заметное смятение»? Что он…

— Он не скажет. Он каждый раз возвращается к заявлению, что они в точности выполнили свои контрактные обязательства. Где этот гхола, Тар?

— Что… да. На Гамму.

— До меня дошли слухи.

— Бурзмали полностью овладел ситуацией, — Тараза плотно поджала губы, надеясь, что это правда. Самые последние сообщения не давали такой уверенности.