Эрих и школьная радиостудия

— Твой отец был по рождению буржуа, и это предопределило его судьбу. Я, кажется, понимаю, что́ ему пришлось перенести. Он видел, как рушится мир, который был убийственным, уничтожающим, низким и потому заслуживал гибели. Но о том, что еще задолго до этого конца были заложены семена нового начала, твой отец не знал. Он не хотел переживать конец вместе с теми, кого он видел насквозь и презирал, поэтому он и счел единственным выходом… и принял его. Разве ты не можешь понять отца?

У Фрица навернулись слезы на глаза. Мальчик остановился, полный смятения.

Учитель тоже остановился.

— Попробуй-ка поставить себя на его место. Нынче это, конечно, трудно, — мы живем в другое время и в совершенно другом мире. Твой отец не нашел правильного пути, которым пошли многие другие, те, у кого были открыты глаза. Я твердо уверен, что и он пошел бы с ними, — он был человеком чести, и, возможно, хотел лучшего. Не знал только, где искать это лучшее… Вот что я хотел тебе сказать, и мне кажется, ты меня понимаешь. Подумай еще над моими словами. Вон твои друзья, они уже дожидаются тебя. Будь здоров, мой мальчик!

Учитель протянул Фрицу руку, которую тот нерешительно пожал, и перешел на другую сторону улицы. Фриц долго смотрел ему вслед. Он сейчас с удовольствием остался бы один, чтобы как следует уяснить себе новые мысли, но Ханна уже нетерпеливо махала ему рукой. Фриц утер слезы, несколько раз энергично высморкался и пошел к товарищам.

— Вечная неаккуратность!.. — пробормотал Юрген, но он видел, что Фриц был с учителем, и больше не сказал ничего. Ребята вместе зашагали дальше.

Юрген торопливо рассказывал Фрицу о том, как пионеры впервые посетили господина Хаане, но вдруг заметил посреди фразы, что Фриц его не слушает.

— Ну, знаешь! — сердито сказал Юрген. — Ты что, воображаешь, что я разговариваю с деревьями?

Фриц ничего не ответил, и разозленный Юрген, наконец, умолк.

Семья Хаане недавно поужинала; только господин Хаане собрался растянуться на диване и спокойно выкурить сигару, как вдруг явились эти четверо. Немудрено, что он встретил их сердитым ворчаньем.

— Ах, вы привели с собой подкрепление? — спросил он, поглядев на Фрица. — Ты, кажется, будущий строитель электростанций, не так ли?

— Я еще не совсем решил, — ответил Фриц. — Может быть, я буду строить автомобили; это, собственно, еще интереснее.

Юрген, Ханна и Петер удивленно уставились на Фрица. Они еще никогда не видели его в таком хорошем настроении.

Но господин Хаане продолжал недовольно ворчать, разыскивая свои домашние туфли:

— Сегодня — то, завтра это, — надо знать, чего хочешь, иначе ничего не добьешься.

Он и не подозревал, что́ происходило в душе Фрица.

— Ну-с, так что вам от меня нужно? — спросил господин Хаане.

— Маргот должна стать пионеркой, — твердо сказала Ханна.

— Зачем? Ведь ваш радио… как его… лопнул, после того как у вас украли аппаратуру?

— В-вы уже з-знаете? — спросил удивленный Петер.

Господин Хаане заморгал глазами.

— Э-э… да… — ответил он в замешательстве. — Маргот, кажется, рассказывала об этом.

— Ну и что ж! — уверенно заявил Юрген. — Мы скоро получим аппаратуру обратно. Народная полиция уже напала на след.

— Ого! — произнес господин Хаане.

— Да, а потом мы сегодня написали заметку в «Голос народа»; она тоже поможет нам, — добавила Ханна.

— И в газете об этом будет?

— Конечно. Ведь это касается всех, — аппаратура принадлежит всем нам. Каждый, кто прочтет заметку, будет стараться выследить вора, чтобы вернуть нам то, что украли. К пионерам все относятся хорошо и помогают чем могут, — кроме вас, господин Хаане. Почему Маргот нельзя быть с нами?

Но господин Хаане уклонился от щекотливого разговора.

— Вот что происходит, когда за вами не присматривают учителя, — заявил он. — Вы не бережете свои вещи и… хлоп! — они исчезают, а с ними опять полетели к черту несколько сот марок. Сколько людей корпели на работе из-за этих денег, чтобы дать их вам! А вы? Вы вышвырнули их в форточку.

— За это мы еще привлечем виновных к ответу, — сказал Петер. — Но разве мы действительно виноваты? Надо, чтобы вы объяснили нам, как лучше поступать. Вы только всегда говорите: «За вами должен следить учитель, вам этого еще нельзя; подождите, пока вырастете». Но к-когда мы в-вырастем, б-будет поздно, тогда мы уже не сумеем сразу стать самостоятельными. Мы должны теперь научиться отвечать за то, что делаем, и нас учат этому в школе. А ведь мы бываем не только в школе, но и дома; значит, родители тоже должны помогать учителям, а не мешать им. Но некоторые родители мешают, хотя бы и не нарочно.