Эринии

Часть сиденья со стороны пассажира освободил седоватый человек. Он стал вплотную к дверце. Дальше отойти не мог. Запястье его левой руки был приковано наручниками к перегородке окна машины. Сквозь эти самые дверцы силился вылезти парень.

— А ты куда?! — рявкнул на него Попельский. — Выходи с другой стороны!

— Выйди там, Стасю. — Гарига показал рукой на дверь кабины со стороны шофера и холодно взглянул на полицейского. — Пожалуйста, не кричите на моего сына, он и так понимает.

Попельский подошел к парню и дернул его за воротник. Внезапность этого движения и его сила были настолько большими, что Стасьо едва не упал. Второй рукой Попельский схватил его за пояс брюк и, как искусный вышибала, затащил его за ворота. Крепко держа парня, Попельский обернулся к отцу. Гарига орал и лепетал что-то непонятное. Бросался всем телом на дверь и чуть не выломал ее. Потом сделал это во второй раз, но уже с меньшей силой. Зашипел от боли. Его запястье явно пострадало от этих резких движений.

— Отдай мне сына, ты, бандит! — проговорил он наконец.

— Кто такой Ирод? — выкрикнул Попельский, крепко держа парня. — Говори, кого ты прикрываешь? Того, что поломал ребенку ноги киркой?! Извращенца, который тупым ножом тыкал кожу мальчика, вытачивая из него кровь?! Ты, отец несчастного ребенка, и ты еще колеблешься?! У тебя еще есть шанс! Потому что за минуту твое больной щенок окажется среди уродов!

— Отдай сына! — голос Гариги сорвался на фальцет.

— Хватай его, директор, под мышки, — буркнул полицейский.

Попельский и Войцеховский подняли парня и, тяжело сопя, двинулись в сторону шатра. Шум разбудил людей в соседнем доме. В неосвещенных окнах появились какие-то головы, но сразу исчезли. В окрестностях Высокого Замка еще и не такие крики и ругань были обычной ночной музыкой.

Стасьо был беспомощен, но в сознании. Он только крутил головой по сторонам, глядя то на одного, то на второго мужчину. Когда дошли до шатра, комиссар вытер пот со лба.

— Разбудите всех, — выдохнул Попельский. — Пусть делают то, что всегда. Этого парнишку в последнюю каморку! А я с его стариком буду через пять минут!

— Они редко когда спят, им лишь бы совокупляться, — сказал Войцеховский и зашел в шатер, волоча за собой Стася.

Попельский вернулся к автомобилю. Гарига стоял на коленях у двери и бился головой об оконное стекло. Он хрипел и всхлипывал. Когда комиссар приблизился к авто, прикованный наручниками мужчина взглянул на него. Его глаза были сухими. Попельский стоял, расставив ноги.

— Сядешь за скупку краденого, а твой Стасьо окажется среди уродов. Он уже там. Но одно твое слово… то есть два слова, и я освобожу его. Не узнаешь того, чего тебе лучше никогда не видеть! Скажи эти слова!

— Какие это слова?

— Фамилия и имя Ирода.

— Видимо, Ирод Агриппа, — прошептал Гарига.

Попельский взглянул на часы и застыл. Он научился сохранять неподвижность целыми часами и властвовать над мышцами лица. Это была очень полезная способность, особенно когда он, в прошлом — австрийский офицер и адъютант коменданта крепости Перемышль Германна Кусманка фон Бургнойштеттена, находился вместе с генералом в глубине России, где играл с царскими офицерами в карты на громадные суммы, а иногда и на собственную жизнь.

Глянул на циферблат. Прошло пятнадцать минут.

— Сними наручники, — Попельский одной рукой протянул ключи коммивояжеру, а второй вытащил браунинг. — Иди вперед меня к шатру. Там увидишь такое, чего никогда не забудешь.

Гарига отстегнулся от дверцы автомобиля, снял второй браслет наручников с запястья, а потом сделал резкое движение рукой. Ключи упали в кусты неподалеку.

— Больше не дам себя приковать, пулицай, — буркнул Гарига. — Скорее перегрызу тебе глотку, чем позволю это снова сделать.

— Пошли. — Попельский махнул браунингом. — Одно подозрительное движение, и я прострел тебе руку или колено. В зависимости, куда нацелюсь.

Они приблизились к шатру, в котором уже сиял свет.

— Ну, заходи! — Попельский подтолкнул Гаригу дулом между лопатками.

Шатер был поделен полотняными перегородками на маленькие каморки, залитые ярким светом.

— Ну, смотри! — Попельский снова ткнул Гаригу браунингом. — Начни с первой комнаты чудовищ.

Там сидела неимоверно толстая женщина. Ее могучие ноги и бедра поросли густыми темными волосами. Она была почти раздета. Свои срамные места, над которыми тремя складками нависал жирный живот, она прикрыла клетчатым платком с бахромой, а грудь спрятала под сплетенными руками. Маленькие глазки толстухи безразлично уставились в мужчин, что пришли на нее посмотреть. Какие-то остатки еды прилипли к ее жиденьким усам и бороде.

— Это баба-мужик, — объяснил Попельский. — Можешь на нее смотреть, а можешь ее иметь. За пять злотых она откроет тебе свою гигантскую пещеру!

Во второй комнатке сидел карлик с огромной головой. В красном жилете, с мускулистыми ручищами, покрытыми тюремными татуировками. Нижнюю часть его одежды составляли штаны с тремя штанинами. Две обтягивали короткие ноги, а третья, заполненная до конца, свисала между ног до колен.