Эркюль Пуаро

– Я говорю об Англии в целом. Какой странный спорт – охота! Ждут где-то в укрытии, потом кричат «гей-гей!» или что-то в этом роде и начинается скачка: через пни и кочки, через изгороди и канавы... Впереди мчится лиса, иногда она петляет, но легавые...

– Гончие!

– Ну гончие! Они несутся за ней, наконец настигают, и она гибнет быстрой и ужасной смертью.

– Это действительно звучит жестоко, но на самом деле...

– ...На самом деле лисе это нравится? Не говорите les bêtises[65], мой друг. Все же лучше эта быстрая, жестокая смерть, чем то, о чем пели дети: «...навеки посадить в клетку...» Нет, это нехорошо!

Он покачал головой, а потом совсем другим тоном сказал:

– Завтра я навещу Каста, – и добавил, обращаясь к шоферу: – Поедем назад, в Лондон.

– Разве вы не поедете в Истборн? – удивился я.

– Зачем? Я знаю вполне достаточно.

Глава 33 АЛЕКСАНДР БОНАПАРТ КАСТ

Я не присутствовал при разговоре Пуаро с этим странным человеком – Александром Бонапартом Кастом. Благодаря своим связям с полицией, а также особым обстоятельствам дела Пуаро без труда получил пропуск на свидание с арестованным, но на меня этот пропуск не распространялся. К тому же Пуаро считал существенным, чтобы при их встрече никого больше не было: двое – лицом к лицу!

Однако мой друг так подробно рассказал мне об этой встрече, что я считаю возможным писать о ней так, точно сам был свидетелем их беседы.

Мистер Каст весь как-то съежился. Его сутулость стала еще заметнее. Пальцы бесцельно перебирали полы пиджака. Насколько я знаю, Пуаро некоторое время молчал. Он сидел и разглядывал странного человека.

Атмосфера становилась менее напряженной, успокаивающей, даже непринужденной. Несомненно, это был драматический момент: встреча двух противников после долгих перипетий борьбы. На месте Пуаро я был бы охвачен волнением.

Впрочем, Пуаро – человек трезвого ума. Он заботился только о том, чтобы произвести на собеседника должное впечатление.

Наконец он мягко проговорил:

– Вы знаете, кто я?

Каст покачал головой.

– Нет... Нет... Не могу сказать. Может быть, вы... как это называется?.. Помощник мистера Лукаса? Или вы пришли от мистера Мейнарда? («Мейнард & Коул» была юридическая фирма, взявшая на себя защиту.)

Он говорил вежливо, но без особого интереса. Казалось, он весь поглощен своими внутренними переживаниями.

– Я – Эркюль Пуаро.

Он произнес эти слова очень мягко, наблюдая, какое они произведут впечатление.

Мистер Каст приподнял голову.

– Ах вот как! – сказал он так равнодушно, как мог бы сказать сам инспектор Кроум, только без оттенка высокомерия.

Через минуту он повторил:

– Ах вот как! – но теперь уже другим тоном – у него пробудился интерес. Он поднял голову и взглянул на Пуаро.

Эркюль Пуаро встретил его взгляд и несколько раз тихонько кивнул.

– Да, – сказал он, – я тот, кому вы писали письма.

Контакт между ними был мгновенно нарушен. Мистер Каст опустил глаза и заговорил с явным раздражением:

– Я никогда не писал вам. Не я писал эти письма. Я твержу это не переставая!

– Знаю, – ответил Пуаро. – Но если их писали не вы, то кто же?

– Враг. У меня, очевидно, есть враг. Полиция... Все... против меня. Это какой-то гигантский заговор.

Пуаро молчал.

– Люди всегда были против меня! – продолжал Каст.

– Даже когда вы были ребенком?

Каст задумался.

– Нет... Нет, тогда нет. Мать очень любила меня. Но она была честолюбива, ужасно честолюбива. Потому она и дала мне эти нелепые имена. Забрала себе в голову дикую мысль, что я когда-нибудь прославлюсь. Она постоянно требовала от меня «самоутверждения», толковала о силе воли, о том, что человек – хозяин своей судьбы... что я могу добиться чего угодно!..

Он помолчал.

– Конечно, она была неправа. Я очень скоро это понял. Я не из тех, кто преуспевает в жизни. Я постоянно попадал впросак и казался смешным. К тому же я был робок, боялся людей. В школе мне пришлось туго: мальчишки узнали мои имена и дразнили меня... Дела мои шли плохо – и в учении, и в играх, и вообще...

Он покачал головой.

– Хорошо, что бедная мама умерла. Как была бы она разочарована!.. Потом, в коммерческом колледже я тоже казался тупицей. Никому не было так трудно изучать машинопись и стенографию, как мне. И все же я знал, что не такой уж я круглый дурак. Вам ясно, что я хочу сказать?

Внезапно он бросил на Пуаро умоляющий взгляд.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, – отозвался Пуаро. – Продолжайте!

– Но я чувствовал, что все считают меня глупцом. У меня опускались руки. Потом, когда я служил в конторе, было то же самое...

– А еще позже, в армии? – спросил Пуаро.

Лицо мистера Каста неожиданно просветлело.

– Знаете, – сказал он, – мне нравилось на фронте. По крайней мере, нравилось мое положение среди других. Впервые в жизни я почувствовал себя человеком, как все. Все мы были в одной упряжке, и я – не хуже других.

Его улыбка погасла.