Эркюль Пуаро

– Это потому, что до сих пор ничто не противоречит одной моей скромной теории.

Лицо Пуаро стало серьезным.

– Мой друг Гастингс однажды рассказал мне, что в молодости ему случалось играть в игру под названием «Правда». Суть игры в том, что каждому по очереди задают три вопроса и на два из них нужно ответить чистую правду, а на третий можно и солгать. Само собой разумеется, что вопросы задаются самые нескромные. Но прежде чем приступить к игре, каждый должен торжественно поклясться, что будет говорить «Правду, только правду и ничего, кроме правды».

Пуаро остановился.

– И что же? – спросила Меган.

– Так вот, я хочу поиграть в эту игру. Только мне не нужно задавать три вопроса, хватит и одного. Один вопрос – каждому из вас.

– Пожалуйста, – нетерпеливо отозвался Кларк. – Мы готовы ответить на любые вопросы.

– Нет, я хочу, чтобы вы отнеслись к этому более серьезно. Поклянетесь ли вы все говорить правду?

Он сказал это так торжественно, что все другие, хотя и были озадачены, тоже приняли торжественный тон и поклялись говорить правду.

– Тогда сейчас же и начнем! – сказал Пуаро.

– Я готова, – сказала Тора Грей.

– А, дорогу дамам? На этот раз, пожалуй, это было бы невежливо. Мы начнем с мужчин.

Он обратился к Франклину Кларку:

– Скажите, mon cher мистер Кларк, какого вы мнения о дамских шляпах, которые этим летом носили в Аскоте?

Франклин Кларк вытаращил глаза.

– Это шутка?

– Конечно нет.

– Это действительно ваш вопрос ко мне?

– Да.

Кларк усмехнулся:

– Ну что ж, мосье Пуаро, хотя я в этом году не был в Аскоте, но, судя по тем шляпкам, которые я видел на дамах, проезжавших в машинах, они были еще курьезнее тех, что носили в прошлые годы.

– Причудливее?

– Предел причудливости!

Пуаро улыбнулся и посмотрел на Дональда Фрейзера.

– Когда у вас был отпуск в этом году, мистер Фрейзер?

Теперь настала очередь Фрейзера вытаращить глаза.

– Отпуск? В первые две недели августа.

В его лице внезапно что-то дрогнуло. Я догадался, что вопрос Пуаро вызвал у него воспоминание о любимой девушке. Однако Пуаро, по-видимому, не обратил на ответ юноши большого внимания. Мой друг повернулся к Торе Грей, и я уловил какую-то перемену в его голосе – он стал напряженным. Вопрос прозвучал резко и четко:

– Мадемуазель, в случае смерти леди Кларк вы вышли бы замуж за сэра Кармайкла, если бы он попросил вашей руки?

Девушка вскочила со стула.

– Как вы смеете задавать мне такие вопросы? Это... Это оскорбление!

– Возможно. Но вы поклялись говорить правду. Да или нет?

– Сэр Кармайкл был необыкновенно добр ко мне. Он смотрел на меня почти как на родную дочь. И я питала к нему нежную признательность.

– Простите, мадемуазель, но вы не ответили мне: да или нет?

Тора колебалась.

– Конечно я отвечу: нет!

Пуаро не стал больше говорить об этом.

– Благодарю вас, мадемуазель, – сказал он и обратился к Меган Барнард.

Девушка побледнела. Она с трудом дышала, точно готовясь к тяжкому испытанию. Голос Пуаро прозвучал, как свист хлыста:

– Мадемуазель, как вы думаете, чем кончится мое расследование? Хотите ли вы, чтобы я узнал всю правду? Да или нет?

Девушка гордо откинула назад голову. Я не сомневался в ее ответе, зная, что Меган фанатически жаждала во всем правды.

Она ответила громко и ясно, но я не поверил своим ушам:

– Нет!

Мы все подскочили на местах. Пуаро подался вперед, внимательно вглядываясь в лицо девушки.

– Мадемуазель, – сказал он, – может быть, вы не хотите узнать правду, но – честное слово – вы умеете говорить правду.

Он направился к двери, но, что-то вспомнив, подошел к Мэри Драуэр.

– Скажите, mon enfant[63], у вас есть жених?

Мэри, которая все время ждала своей очереди, вздрогнула и покраснела.

– Ах, мистер Пуаро, я... я сама еще не знаю!

Пуаро улыбнулся.

– Alors c'est bien, mon enfant[64], – сказал он и обратился ко мне: – Ну, Гастингс, нам пора в Истборн.

Машина ждала нас, и вскоре мы уже ехали вдоль берега по дороге в Истборн.

– Стоит ли спрашивать вас о чем-либо, Пуаро? – сказал я.

– Не сейчас. Делайте сами выводы из моих поступков.

Я замолк.

Пуаро, по-видимому очень довольный собой, что-то напевал. Проезжая через Певенси, он предложил остановиться и осмотреть замок. Когда мы возвращались к машине, Пуаро задержался взглянуть на ребятишек, которые пронзительными голосами и не в лад пели какую-то песенку.

– Что это они поют, Гастингс? Я не улавливаю слов.

Я прислушался и разобрал припев:

...И злодейку лису
Мы поймаем в лесу,
Чтобы в клетку навек посадить!

– «И злодейку лису мы поймаем в лесу, чтобы в клетку навек посадить!» – повторил Пуаро.

Его лицо вдруг стало печальным и суровым.

– Как это ужасно, Гастингс! – Он помолчал. – Вы здесь охотитесь на лисиц?

– Лично я – нет. Это слишком дорогое удовольствие. И не думаю, чтобы в этих краях была хорошая охота.