Эркюль Пуаро

– Потом меня ранило в голову. Ранение было легкое, но при этом выяснилось, что я страдаю припадками эпилепсии... Конечно, я всегда знал, что бывают случаи, когда я сам не помнил, что я делал. Пробелы памяти. И правда, раза два я падал в строю. А все-таки, мне кажется, не следовало из-за этого увольнять меня. Нет, не следовало...

– Что же вы делали потом? – спросил Пуаро.

– Получил место клерка. В то время заработки были хорошие. После войны дела мои сначала пошли не так уж плохо... Правда, я зарабатывал меньше других и не мог продвинуться по службе. Меня постоянно обходили – я не был достаточно напористым. Постепенно жить стало труднее. Намного труднее. Особенно когда разразился промышленный кризис. Откровенно говоря, я еле перебивался, а ведь клерк должен быть прилично одет! И тут я получил предложение работать для чулочной фирмы. Мне обещали жалованье и комиссионные.

Пуаро мягко прервал его:

– Но ведь вам известно, что фирма, которая, как вы утверждаете, пользовалась вашими услугами, это отрицает?

Каст опять разволновался:

– Да, потому что она тоже в заговоре. Они непременно должны быть в заговоре. У меня есть доказательство... письменное. Я сохранил письма, в которых мне давали указания, куда я должен ехать и кому предлагать товар.

– Точнее было бы сказать, – заметил Пуаро, – что это доказательство не «письменное», а «машинописное».

– Это одно и то же. Конечно, такая большая оптовая фирма пользуется пишущей машинкой.

– Знаете ли вы, мистер Каст, что можно определить, на какой машинке напечатаны письма? Все документы, о которых вы говорите, написаны на одной машинке.

– Что же из этого?

– А то, что это была ваша машинка, найденная в вашей комнате!

– Мне прислала ее фирма, когда я только начал там работать.

– Да, но ведь письма от фирмы вы получали позже. Не правда ли, очень похоже на то, что вы сами их печатали и отправляли по своему адресу?

– Нет, нет, это все заговор! К тому же, – вдруг добавил Каст, – естественно, что письма напечатаны на машинке той же марки, что и моя.

– Не той же марки, а на той же самой машинке.

– Это заговор! – упрямо повторил Каст.

– А что вы скажете о справочниках «Эй-Би-Си», найденных в вашем шкафу?

– Я ничего о них не знал. Я думал, что во всех коробках лежат чулки.

– Почему в списке лиц, которых вы должны были посетить в Андовере, вы сделали пометку против фамилии Ашер?

– Потому, что я решил начать с нее. Надо же было с кого-то начать!

– Да, это верно. Надо было с кого-то начать.

– Вы меня не так поняли! Я хотел сказать совсем не то...

– Но вы знаете, как я вас понял?

Каст не ответил. Он весь дрожал.

– Я этого не делал, – сказал он. – Я ни в чем не виноват. Все это ошибка. Да вот, возьмите второе убийство – бексхиллское. Я в это время был в Истборне и играл в домино. Это уж вы не можете не признать.

В его голосе звучало торжество.

– Да, – задумчиво и очень мягко промолвил Пуаро. – Но как легко ошибиться на один день! А такой упрямый, уверенный в себе человек, как мистер Стрейндж, просто не допускает возможности ошибки. Он будет стоять на своем, такой уж у него характер! Что же до регистрации в гостинице, то как легко, подписываясь, поставить неверную дату! Этого, вероятно, никто не заметил.

– Весь тот вечер я играл в домино!

– Вы, кажется, очень хорошо играете в домино?

Этот вопрос немного удивил мистера Каста.

– Я?.. Да... по-моему, хорошо.

– Домино – увлекательная игра, она требует большого мастерства, не так ли?

– Да, это интересная игра, интересная... Бывало, в Сити мы играли весь обеденный перерыв. Вы не поверите, как самые посторонние друг другу люди сближаются за игрой. – Он усмехнулся. – Помню одного человека: он сказал мне кое-что такое, чего я никогда не забуду. Мы разговорились за чашкой кофе, а потом сели за домино. И вот через двадцать минут мне уже казалось, что я с этим человеком знаком всю жизнь.

– Что же такое он сказал вам? – спросил Пуаро.

Мистер Каст помрачнел.

– Он испугал меня, очень испугал. Говорил о том, что по ладони можно прочесть судьбу человека. Показал мне свою руку, и по ее линиям было видно, что ему суждено два раза едва избежать гибели. Так и было: он дважды чуть не утонул. Потом он посмотрел на мою ладонь и сказал мне удивительные вещи: что перед смертью я прославлюсь на всю Англию, вся страна будет говорить обо мне. Но он добавил... он добавил...

Мистер Каст запнулся и умолк.

– Да?

Пуаро гипнотизировал его своим мягким и спокойным взглядом. Мистер Каст посмотрел на него, отвернулся и опять, как зачарованный кролик, уставился на него.

– Он сказал... что я умру насильственной смертью... Потом засмеялся и добавил: «Пожалуй, вы умрете на эшафоте!» Потом опять засмеялся и сказал, что пошутил...

Каст замолчал. Он уже не смотрел на Пуаро. Его глаза бегали по сторонам.

– Голова... У меня ужасно разболелась голова... Иногда эти боли просто невыносимы. Временами я сам не знаю... не знаю...

Голова его упала на грудь.

Пуаро наклонился к нему.