Эркюль Пуаро

«Рюкзак (Лена Бейтсона).

Лампочки.

Браслет (Женевьев).

Бриллиантовое кольцо (Патрисии).

Компактная пудра (Женевьев).

Вечерняя туфля (Салли).

Губная помада (Элизабет Джонстон).

Серьги (Валери).

Стетоскоп (Лена Бейтсона).

Соль для ванны (?)

Шарф, разрезанный на куски (Валери).

Брюки (Колина).

Поваренная книга (?)

Борная кислота (Чандры Лала).

Брошь (Салли).

Залитые чернилами конспекты Элизабет.

Я постаралась сделать все, что в моих силах, но за абсолютную точность не ручаюсь.

Л. Хаббард».

Пуаро долго глядел на листок. Потом вздохнул и пробормотал себе под нос: «Да... список надо почистить, вычеркнуть все несущественное».

Он знал, кто ему поможет. Было воскресенье, и большинство студентов наверняка сидело дома.

Он позвонил на Хикори-роуд и попросил позвать мисс Валери Хобхауз. Хриплый гортанный мужской голос неуверенно ответил, что она, скорее всего, еще спит, но надо сходить посмотреть.

Потом в трубке раздался женский голос, низкий и глуховатый:

– Я слушаю.

– Это Эркюль Пуаро. Вы меня помните?

– Да, конечно, мосье Пуаро. Я к вашим услугам.

– Мне хотелось бы с вами побеседовать.

– Ради бога.

– Я могу прийти на Хикори-роуд?

– Пожалуйста. Я буду вас ждать у себя. Предупрежу Джеронимо, и он вас проведет в мою комнату. В воскресенье в доме полно народу.

– Благодарю вас, мисс Хобхауз. Я вам очень признателен.

Джеронимо рассыпался в любезностях, открыв Пуаро дверь, а потом, подавшись вперед, сказал, как всегда, заговорщически:

– Я проведу вас к мисс Валери очень тихо. Ш-ш-ш!

Приложив палец к губам, он провел Пуаро наверх, в большую комнату, выходившую окнами на улицу. Она была со вкусом обставлена и представляла собой довольно роскошную гостиную, служившую одновременно спальней. Диван-кровать была покрыта слегка вытертым, но красивым персидским ковром, а маленькое, орехового дерева, бюро эпохи королевы Анны, на взгляд Пуаро, никак не могло быть частью изначальной меблировки общежития.

Валери Хобхауз встала, приветствуя Пуаро. Вид у нее был усталый, под глазами темнели круги.

– Mais vous êtes très bien ici[46], – сказал Пуаро, поздоровавшись. – Можно сказать, изысканно. Очень уютно.

Валери улыбнулась.

– Я давно здесь, – сказала она. – Целых два с половиной года. Успела немного обжиться, обзавестись вещами.

– Но вы не студентка, мадемуазель?

– О нет, я работаю. Занимаюсь коммерцией.

– В косметической фирме?

– Да. Я закупаю косметику для «Сабрины Фер», это салон красоты. Вообще-то я тоже в доле. Наша фирма занимается не только косметикой. Мы также торгуем предметами женского туалета. Всякими парижскими новинками. Я как раз ведаю этим.

– Стало быть, вы частенько ездите в Париж и вообще на континент?

– О да, примерно раз в месяц, иногда чаще.

– Простите меня, – сказал Пуаро, – я, наверно, слишком любопытен...

– Да что вы! – прервала она его. – Я вас вполне понимаю – такая создалась ситуация, ничего не поделаешь. Вчера вот мне пришлось очень долго отвечать на вопросы инспектора Шарпа. В кресле вам будет неудобно, оно слишком низкое, мосье Пуаро. Садитесь лучше на стул.

– Как вы угадали, мадемуазель? – Пуаро осторожно уселся на стул с высокой спинкой и подлокотниками.

Валери села на диван. Предложила ему сигарету и закурила сама. Он внимательно изучал ее. Она была исполнена какого-то нервного, почти страдальческого изящества; такие женщины ему нравились гораздо больше, чем просто смазливые девчонки. «Она умна и привлекательна, – подумал он. – Интересно, она нервничает из-за недавнего допроса или она всегда такая?» Он вспомнил, что обратил внимание на ее нервозность, когда ужинал в общежитии.

– Значит, инспектор Шарп уже с вами беседовал? – спросил он.

– Да, конечно.

– И вы рассказали ему все, что знали?

– Разумеется.

– А мне кажется, что не совсем все.

Она взглянула на него иронически.

– Боюсь, вам трудно судить, вы же не слышали, что я говорила инспектору.

– Да-да, конечно. Просто у меня была одна маленькая идейка. У меня порой мелькают такие маленькие идейки. Вот здесь. – Он постучал по лбу.

Нетрудно было заметить, что Пуаро попросту фиглярствует, как ему случалось не раз, однако Валери даже не улыбнулась.

– Может, мы сразу приступим к делу, мосье Пуаро? – довольно резко сказала она, глядя на него в упор. – Я не понимаю, к чему вы клоните?

– Ну, конечно, мисс Хобхауз.

Он вынул из кармана маленькой сверточек.

– Угадайте, что тут.

– Я не ясновидящая, мосье Пуаро. Я не вижу сквозь бумагу и упаковку.

– Здесь кольцо, которое было украдено у Патрисии Лейн.

– Ее кольцо? То есть кольцо ее матери, обручальное? Но почему оно у вас?

– Я попросил дать его мне на несколько дней.

Валери удивленно подняла брови.

– Ах вот как?