Эрлин из Красного Дома. Книга 1

Всего лишь четвертая ночь в Торенхолле, а кажется, Эрлин уже полжизни здесь. Столько случилось…

Хёнрир в кресле у едва тлеющего камина, сидит, закрыв глаза, и Бьярни тихо спит у него не плече, посапывает. Хёнрир тоже спит? Он только вернулся домой после трех месяцев войны, у него много дел, сегодня встал до рассвета. Сейчас глубокая ночь.

Уйти и не мешать? Он принесет Бьярни потом, когда проснется.

Разбудить? Будить его опасно, вдруг первой проснется тварь? Это слишком страшно… А если Бьярни разбудит? Если разбудит кто-то из слуг?

Может быть, сделать, как показывала Хель? Она ведь не с тварями учила драться, она учила, как вести себя с Хёнриром…

Протянуть свою нить и чуть коснуться крупного узла у виска. Осторожно. И тут же убрать.

Веки Хёнрира вздрагивают, он открывает глаза. Поворачивается к ней.

— Эрлин?

— Лорд Хёнрир, простите, я разбудила вас…

— Все хорошо.

Он поднимается на ноги и смотрит на нее так странно, словно видит впервые. Эрлин чуть-чуть не по себе.

— Я, наверно, не должна была делать так, но вы спали…

— Вы все правильно сделали, Эрлин, — говорит он твердо. — На самом деле, сейчас я был готов и, прежде чем уснуть расставил сигнальные маячки, так что будить меня можно было любым способом, ничего бы не случилось. Но так, как сделали вы — надежнее всего. Я хотел дождаться вас, но что-то не дождался. Вы пришли за Бьярни?

— Да, — она подходит ближе. И все же, не может не сказать. — Отец хочет, чтобы я выступала против вас в суде.

Уголки его губ чуть дергаются в подобие кривоватой усмешки, едва заметно.

— Это ваше право, леди Эрлин.

— Что? — она даже не сразу понимает. — Мое право? Вы спасли мне жизнь! И моему сыну! Как я могу…

— Тихо, — говорит он, — не горячитесь. Вы не просили меня о помощи, я поступил так, как сам счел нужным. Поэтому, не за что требовать благодарности.

Он стоит там, у камина, с её ребенком на руках, смотрит ей в глаза. И смотрит так, что краснеют и горят щеки. Потому, что не только усмешка, но что-то еще, такое, чего она раньше не видела.

Эрлин быстро подходит, не зная, куда деть себя. Протягивает руки, забирая Бьярни. Случайно касается пальцами его пальцев и щеки краснеют еще отчаянней.

— Я не буду выступать против вас, — тихо говорит она, поджимает губы.

— Спасибо, — так же тихо говорит он. — Эрлин, я не держу вас в Торенхолле, но вы можете оставаться столько, сколько пожелаете. Пока я здесь, вы ни в чем не будете нуждаться.

«Пока я здесь» — вдруг отзывается острой болью.

— Пока вы здесь?

— На Хель так же можете рассчитывать. Я вижу, вы нашли с ней общий язык.

Нет, он не совсем правильно понял…

— Нет… вы пока… — Эрлин не понимает, как сказать. — Вы скоро уедете в Фесгард?

Лесу нужна свежая кровь, свежие земли, и о новом походе уже говорят.

Уголки губ Хёнрира снова чуть дергаются. Но это совсем не весело.

И все же, снова не о том.

— Да, — просто соглашается он.

Эрлин качает головой.

— Мой отец хочет добиться вашей казни, — говорит Эрлин, собравшись с духом.

— Да, — говорит Хёнрир, — я знаю. Рано или поздно это случится. Поэтому для меня так важен ваш сын. Ни у меня, ни у Хель детей нет. Признают ли Свельга главой Дома, даже если он пройдет ритуал — большой вопрос. Хель признают, встанут под её знамена. Но ваш отец зря рассчитывает на то, что с Хель будет проще. Она, возможно, мягче на первый взгляд, но у нее железный характер, и упрямства столько, что хватит на троих.

Он так говорит об этом, словно совершенно нормальных, естественных вещах. Словно ничего особенного. Словно не о смерти. Нельзя же так…

Из-за нее. Если бы Хёнрир не вступился за нее, никакого суда бы не было. Аред убил бы Бьярни и её… да, Эрлин убил бы тоже, она слишком испугалась тогда, вряд ли бы справилась. Но ведь Хёнрир ни при чем, он не обязан был лезть в это.

Но Хёнрир улыбается, глядя на нее, так, почти незаметно — едва-едва улыбаются губы и что-то теплеет в глазах. Глаза у него серые, совсем темные… приходится высоко поднимать голову, чтобы заглянуть в них. Эрлин едва достает Хёнриру до плеча.

Он смотрит спокойно, почти равнодушно. И все же, за этим равнодушием что-то такое, в глубине…

До боли…

— Нет… — говорит она, чуть подрагивают губы.

— Что? — не понимает он.

— Так нельзя. Это неправильно.

Он чуть хмурится, не понимает.

— Неправильно?

— Тебя не могут казнить из-за меня, — почти всхлипывает она, даже сама не успевает заметить, что говорит ему «ты». — Это несправедливо.

Слеза предательски выкатывается и бежит по щеке.

— Эрлин… — Хенрир, кажется, немного растерян. — Ты чего?

Она поджимает губы, мотает головой.

— Да ну, брось, — говорит он. — Никакого суда еще не было. Да… ничего не будет. Сейчас нет ни единого повода для слез. Тебе нечего бояться, ты сможешь остаться здесь, никто не тронет тебя. Ну, что ты…

Он чуть наклоняется, заглядывая ей в глаза… словно к ребенку, который снова разревелся из-за какой-то ерунды. Пытаясь понять, что с этим ребенком делать. Становится стыдно.

— Прости… — те… — она собирается с силами, — простите, лорд Хёнрир, я…

Он качает головой.