Ермак. Тобол-река

– Да сохранит Никола-угодник от вогульской нечисти, – он перекрестился три раза и бросился к остальным грабителям складывающим добро в свои мешки.

– Лузга! – крикнул Кожан, – заканчивайте уже. Пора уходить отсюда, пока не стемнелось. Мужчины деловито рассовывали золотые слитки и шкурки по своим кожаным мешкам.

– Эй, Семка поди сюды, – крикнул Кожан молодого безбородого парня, суетящегося у кожаных мешков на нартах. Семка оторвал голову от мешка с хабаром, и подбежал к Кожану.

– Ну, чаго батя, – сквозь зубы процедил он.

– Поскалься мне еще, – сурово ответил Кожан.

Глянь лучше, какие серьги нашел. Будешь Марью из Чердыни сватать, в самый раз подарок будет. В ладони у Кожана сверкнули два золотых кольца, на конце которых были вставлены два красных камня.

Семка был единственным сыном Кожана Битюгова. Спасаясь от ярости царских опричников, Кожан бросил свое сельцо и махнул на Камские земли. Осел в Чердыни. Сосватал местную девку от которой у него народился Семка.

Лицо Семки засияло: – Да батя, славный подарок.

Ну что там у вас, все собрали?

Семка кивнул головой: – Почти все батя. Меха брать будем?

– А берите, – Кожан махнул рукой.

– Так мыши поели, – возразил Семка. Дома посмотрим, – Кожан еще раз осмотрелся.

Грабить вогульские святилища для Кожана и его ватаги было привычным делом, уже не первый год они перебирались через Урал-камень и искали места для поживы в вогульских землях.

Сердце маленького охотника налилось праведным гневом. Он не даст этим нечестивцам разграбить священное место. Но сможет ли он, маленький охотник справиться с пятью взрослыми и сильными мужчинами имея только лук и нож. Он пойдет по их следу, и будет убивать их по одному. Тем временем грабители закончили свое черное дело и потащили мешки к оленьим упряжкам. Собранный ими в вогульском святилище хабар, был настолько велик, что некоторые мешки пришлось волочить по земле, оставляя за собой след на опавшей хвое. В одной из упряжек Унемэ заметил человека в оленьих шкурах и копьем острие, которого было сделано из оленьей кости. Человек сидел на упряжке и скалился смотря, как разбойники в меховых шапках грузят добро. Унемэ узнал его. Это был Вокша.

Когда то этот старый одноглазый вогул был князем одного из племен, но был изгнан за свое вероломное предательство, указав лихой ватаге Новгородских ушкуйников место святилища и захоронения древнего пермского племени. Тем самым Вокша опозорил себя.

Вокша сидел на оленьих нартах и боязливо озирался по сторонам. Второй раз ему не простят такого. Его привяжут к сосне и его душу и тело заберет чудь, народец, что живет каменных расщелинах, и пещерах Урал-камня или духи леса, живущие в огромном белом волке. И никто из вогулов больше не вспомнит его имени, а кто вспомнит, тот будет плеваться, проклиная всеми богами падшего князя. Но Вокша не боялся ни пермских, ни вогульских богов, не боялся он даже всесильного татарского бога Аллаха.

Не было, под синим небом Перми, для Вокши сильнее Бога, чем Бог московитов. Эти бородатые и крепкие мужики с широкими топорами на длинном древке и с палками, что изрыгают огонь, пришли с дальних краев, где заходит солнце.

Московиты носили своего Бога с собой в маленьком деревянном крестике на веревке или на такой же деревянной расписанной дощечке. Они целовали эти предметы и молились им. И бог московитов отвечал им взаимностью. Нет, он не был великаном или могучим богатырем, что сворачивал течение бурных рек вспять или раздвигал горы до небес. Он был маленьким человеком и от этого он был сильнее всех богов вместе взятых. Вокша уже не раз успел убедиться в силе этого Бога. Однажды его племя сожгло на костре плюгавого старикашку, пришедшего в их земли с именем Бога московитов. Этот Бог придал старику силы и тот смиренно зашел на жертвенный огонь, взывая своего Бога принять его душу. И тогда сердце Вокши дрогнуло. В другой раз, бог московитов вселил в них силу и отвагу, когда они уже проиграли жестокую битву с одним из пермских племен под Искором. Сеча была страшной, горстка московитов, зажатая конницей пермяков у обрывистого берега, ожесточенно дралась, несмотря на рой стрел, устремленных в их сторону. Московиты не дрогнули и с именем своего Бога сумели опрокинуть и перебить отряд пермяков, перекрывавшим им выход на берег. Боялся Вокша только своих.