Эромемуары

Я был бы несказанно горд сообщить читателю, что предосудительную связь наших учителей мы сумели сохранить в тайне. Но увы, не бывает стада без паршивой овцы. Более того, без таковой уже и стадо (точнее – отара) вроде как бы и не стадо, а так – случайное скопище баранов… В общем, что там рассусоливать, громыхнула по школе сенсация: двое женатиков, имеющих на личном счету по паре малолетних детишек, преступно милуются Бог весть где, а конкретнее – на задворках Центрального парка имени Крупской, на облезлой лавочке в антисанитарных условиях! И не просто милуются, но совокупляются, сношаются, совлекаются, трахаются, харятся, одним словом, любят друг дружку во всех смыслах этого чудесного действа, или, другим словом, партийно-официозным, морально разлагаются прямо на глазах у подглядывающей несовершеннолетней общественности…

Оргвыводы школьного начальства последовали незамедлительно. Месяца через три (а три месяца на раскачку для советских педагогических коллективов – это почти мгновенно): трудовик перевёлся служить мастером-педагогом в профтехучилище, а Людмилу Ивановну понизили в должности до учителя младших классов. Училку нам было жаль, а вот трудовика – нисколько. Очень уж был он лощеным: с голливудскими усиками, сальной улыбкой и напомаженными бриолином волосами. Нами двигала не банальная зависть подрастающих самцов, а здоровое эстетическое недоумение: как могла наша Людмилочка Ивановночка польститься на такого, в смысле – на эдакого? Мы же тогда по малолетству и неопытности знать не ведали, что женщины любят в основном ушами да внутренними ощущениями, а глаза им в этом деле без надобности, отсюда и выбор, вгоняющий иных пристрастных наблюдателей в оторопь искреннего непонимания… Кстати сказать, самые впечатлительные из нашей братии, шокированные выбором училки, перестали не только ронять на её уроках карандаши и ручки на пол, но даже и спешить под лестницу тогда, когда Людмила Ивановна поднималась или спускалась по ней, являя юному, вуайеристически настроенному народу чудо своих умопомрачительных бедёр. Спешу заметить, что ваш покорный слуга, любезный читатель, в рядах этих разочарованцев отсутствовал, ибо прекрасное, если оно действительно прекрасно, истинных ценителей не разочаровывает, но вдохновляет…

Прежде чем перейти к следующему эротическому эпизоду, связанному с преподавательским составом школы, необходимо предварить его аналогичной по содержанию, но не по профессиональной принадлежности некоторых её участников, сценкой.

Дело было так. Девятый класс. Весна в самом разгаре. Солнышко уже не только светит, но и начинает активно пригревать. Девушки переобулись в босоножки и переоделись в легкие платьица. У парней возникли сезонные проблемы с карманами. В те времена разгрузочные жилеты не практиковались даже в армии. О барсетках никто слыхом не слыхивал. Поэтому приходилось обходиться тем, что есть: тремя карманами брюк (два по бокам, один – на попе) и парой кармашков на рубашке (если таковые имелись). Стандартный набор из носового платка, расчёски, пачки сигарет, спичечного коробка, бумажных рубликов и металлических копеек помещался в них с трудом, зачастую вперемешку, и доставлял множество неудобств. Но это так, к слову. Главное в нашей сценке – это босоногие девочки и коротенькие платьица…

Был урок химии. Последний по счету на тот день. То есть шестой. В кабинете химии вместо парт столы, вместо лавок – стулья. Стульев хватало, а вот столов – не всегда. То есть только в том случае, если не все ученики класса дотерпят до шестого окончательного урока. В тот день дотерпели все. Так я оказался за одним столом с одноклассницами Машей и Дашей. Я был гостем, поэтому сел туда, куда указали – между ними. Проболтав ни о чём большую часть урока, этим двум любопытным особам вдруг вздумалось выяснить, чья кожа лучше, глаже и приятнее на ощупь: Машина или Дашина? Третейским судьёй, естественно, выбрали меня. С тем, может быть и зазвали к себе за стол, кто знает?.. Я начал экспертизу – полез под юбки той и другой одновременно (не по рукам же выяснять!). Девочки покладисто раздвинули ножки. Не похабно, но довольно эротично. Известно, что чем глаже и чище кожа, тем она безупречнее в местах сгиба и частого соприкосновения с одеждой или трения с сопредельными членами одного и того же тела. Таким образом, я добрался по внутренним сторонам обеих бёдер почти до трусиков. Прежде чем пойти дальше, поднял глаза, чтобы удостовериться, что класс занят своими делами, а училка, как сидела за своим столом, так за ним и осталась. Удостоверился в обратном. Не весь класс оказался занят своими делами, некоторым – особенно представительницам девичьей половины – чужие дела показались куда как интереснее своих. Но самым кайфоломным было обнаружить химичку в трёх шагах от нашего стола, оцепенело уставившейся на нас, как – если не баран на новые ворота, то как овца – уж точно!..

– Безанов! – не сказала, не закричала, а пропела фистулой Варвара Петровна. – Ты что творишь?! Совсем спятил?!.