Эротический и эротизированный перенос

9. Эволюция психологического мышления относительно типа пациентки, описанной Фрейдом как чувствительной лишь к "логике супа и аргументам жаркого", которой он приписывает "элементарную страстность", вызвала дифференциацию в любви в переносе. Согласно Гителсон (1952) и Раппапорту (1959),именно Блицстен (1944) впервые заговорил об эротизированном переносе как о форме переноса, которая отклоняется от более нормального эротического переноса, хотя он никогда не писал об этом. Они упоминают об этом в связи с их собственным исследованием контрпереноса и участием аналитика в продуцировании типа переноса, с самого начала характеризуемого чрезмерным эротическим компонентом ("шаблонный перенос Раппапорта"). Мы обнаруживаем здесь слабость в переносе, сопровождаемую преувеличенной цепкостью, огромным сопротивлением к любой модуляции или трансформации, сильной зависимостью, удивительной нетерпимостью к "фрустрации" — то есть неспособностью терпеть отказ аналитика (Versagung) удовлетворить любовную просьбу, — соответствующее сопротивление аналитической работе и показательную деструктивность, которая становится ясно выраженной в просьбе любви.

И Гителсон, и Раппапорт настаивали на диагностической и прогностической значимости первого сновидения пациента(ки), если аналитик появляется в нем персонально. Это может быть явным знаком чрезмерной близости "первоначальных взаимоотношений" с текущей ситуацией. Необходимо дальнейшее исследование для определения того, какую роль может играть аналитик в генезисе этой разновидности переноса. Такое отличие между эротическим переносом и эротизированным переносом отражено в словаре и концептуализации любви в переносе. Эти две формы любви в переносе были определены неявным или явным образом: первая является невротической по своей природе, вторая — психотической. Логическим следствием этих взглядов стала более широкая гипотеза, предложенная Эйчегойеном (1986), по поводу существования различных "клинических форм" эротизированного переноса: строго психотической (бредовой и маниакальной), перверсивной, психопатической, симптоматическим выражением пограничных состояний и т.д.[60]

Однако эта тема может принести пользу, если исходить из более общего соображения, как уже ранее предполагалось. Мы должны помнить, что ограничение в анализируемое™ пациенток, которые проявляют "элементарную страстность", как это показано Фрейдом, является результатом исключения Фрейдом психотической патологии из аналитического опыта. Кроме того, хорошо, что после написания исследуемой нами статьи, Фрейд осознает важное значение деструктивное в психотической патологии.

Мы уже упоминали "случай" Шпильрейн-Юнг. С прецедентом "любовного сумасшествия" с ее стороны и серьезными отклонениями от психоаналитической этики со стороны Юнга, Шпильрейн (1912) принесла Фрейду не только правду относительно ее собственного бешенства в переносе, но также определенным образом пионерскую работу о большом значении деструктивное™. Фрейд оказался способен высоко оценить ее, даже хотя это было для него немыслимо, как может быть заключено из письма, которое он написал Юнгу 21 марта 1912 года.

Итак, мы признаем, что эротизированный перенос в своих различных формах появляется во время анализа. Но в качестве ответа на утверждение Фрейда о неанализируемости определенного типа пациентки, мы говорим, что это становится возможно в той степени, в какой мы включаем внутрь клинической ситуации и аналитической рефлексии то, что Фрейд ранее исключил из клинической работы: психозы и психотические уровни. Клиническое рассмотрение серьезной психической патологии неизбежно приводит аналитиков, исследующих эти проблемы, к конструированию гипотез о примитивном развитии. История теоретических и технических отличий при трактовке форм эротизированного переноса будет тогда соответствовать более широкой истории теоретических отличий относительно самых первых моментов психической жизни. Но здесь не место для такого исследования.

Достаточно сказать, что с момента включения психотической патологии в клиническую работу, психоаналитическая литература начинает изобиловать рассмотрениями особенностей переноса, и сама концепция переноса (и в особенности любви в переносе) становится намного шире и видоизменяется.