Эртан (дилогия)

– У вас противоядие в кармане. Если я соглашусь с вами, то вы мне его отдадите просто так, а если не соглашусь, используете как последний аргумент.

– Но ведь я тоже пью это вино, – Вереск кивнул на бокал.

– У вас две дозы. Одну примете сами. Или уже приняли.

Неожиданно Вереск засмеялся – беззлобно и очень искренне. Я в очередной раз поразилась резкому контрасту между бездушной эльфийской маской и живым человеком, который за ней прячется.

– Да вы просто прирождённый стратег, Юлия, – отсмеявшись, сказал он. – Но признайтесь, вы ведь это не всерьёз?

Наивный полуэльфийский юноша. Я серьёзна, как бомба в руках террориста.

Была, по крайней мере… Искренний смех оказался куда убедительнее, чем нагромождение вербальных аргументов, так что в конце концов я сдалась:

– Ну хорошо, давайте вина. Вы меня заинтриговали.

Вино и впрямь оказалось божественным – в меру терпким, с лёгкой горчинкой и отменным послевкусием.

– Поймите меня правильно, – осторожно начал Вереск, – за то недолгое время, что мы с вами знакомы, я успел убедиться, что к Жене вы относитесь вполне лояльно. Ваши цели, по крайней мере, на данном этапе, не противоречат Жениным, а значит, вы не представляете непосредственной угрозы его жизни и здоровью. Но вместе с тем у меня есть веские основания относиться к вам… – по секундной паузе я поняла, что полуэльф подобрал самое мягкое слово, – настороженно. Я привык полагаться на логику и факты, однако сейчас факты говорят о том, что с вашей стороны опасности нет, в то время как моя… ну, назовём её «интуиция», говорит об обратном. И меня очень пугает такая ситуация.

– Это называется когнитивный диссонанс, – машинально вставила я. – С каждым бывает.

– Что? – опешил Вереск.

– Неважно. Извините, само вырвалось. А эта ваша «назовём её интуиция» не может ошибаться?

– Может. Но я бы предпочёл сделать всё, что в моих силах, и убедиться в ошибке, чем своим бездействием погубить Женю.

– Значит, моё мнение в расчёт не берётся, – скорее констатировала, чем спросила я.

Вереск отпил из бокала, повертел его в руках и медленно произнёс:

– Юлия, представьте себе весы, на одной чаше которых лежит жизнь моего друга, а на другой – ваши желания. Как вы думаете, какой вариант я выберу?

Я пожала плечами:

– Риторический вопрос.

– Вот именно. Скажу откровенно: даже если на второй чаше весов будет лежать ваша жизнь, мой выбор не изменится. Хотя и сильно осложнится. Я просто хочу, чтобы вы не питали иллюзий: если я буду на сто процентов уверен, что вы представляете непосредственную угрозу для Жени, я убью вас без малейших колебаний.

Ну вот. А я только-только начала верить, что с этим типом можно поговорить по-человечески.

– В чём же дело? – устало вздохнула я, отставляя бокал в сторону. – Убейте меня прямо сейчас и давайте покончим с этим.

Вереск слегка поморщился – словно страдал от зубной боли, но был слишком вежлив, чтобы это показывать.

– Юлия, я понимаю, смерть вам видится заманчиво лёгким выходом, особенно если решение примет кто-то другой. При этом вы совершенно не задумываетесь о том, каким ударом ваша гибель может стать для людей, которым вы дороги. Но лично я не хотел бы без крайней необходимости причинять боль Косте Литовцеву. И, возможно, другим людям, которых я не знаю…

Знал, куда ударить… с-сволочь.

– Кто вы такой, чтобы бросаться подобными обвинениями? – прошипела я, чувствуя, что снова начинаю закипать. – Самовлюблённый полукровка, центр вселенной, что вы знаете обо мне? И что, чёрт возьми, вы знаете о смерти? Это ваше хобби? Сколько раз вы уже умирали?

Против всяких ожиданий, полуэльф не поддержал очередную ссору.

– Я умирал лишь единожды, – сказал он спокойно, только несколько глуше обычного. – Но на мой вкус, и этого больше, чем достаточно. Это была очень мучительная смерть…

Я потрясённо молчала. Вереск, глядя в сторону, начал рассказывать:

– Несколько лет назад я заболел. Врач на провинциальном постоялом дворе поставил диагноз «лунная лихорадка» и сказал, что ничем больше не может мне помочь. Разве что предложить быстродействующий яд.

Я не сомневался в диагнозе. После того, как от лунной лихорадки умер мой отец, я изучил всю доступную информацию. Я слишком хорошо знал симптомы. Знал, что жить мне осталось максимум месяц, и что агония будет долгой, мучительной и некрасивой.

Я ушёл в лес, чтобы умереть в одиночестве. Через две недели начались припадки – в полном соответствии с эльфийскими учебниками по медицине. Сначала раз в сутки, потом всё чаще. Когда промежутки между приступами сократились до нескольких минут, я сдался и принял яд. Не знаю, что произошло дальше. Возможно, я не смог донести яд до рта. Или меня вырвало во время очередного припадка. Или он по какой-то причине просто не подействовал…

Я снова очнулся. Приступы лунной лихорадки больше не повторялись, но у меня начались галлюцинации. Изредка приходя в сознание, я обнаруживал себя бесцельно бродящим по вересковым пустошам. Впрочем, я не уверен, что и они не были порождением моего бреда.