Есенин в быту

Вернулась успокоенная: на переправе сорвался с тросов паром, но людей на нём не было. Сергей пришёл домой поздно ночью и через день-два отразил свои приключения в следующих поэтических строках:

Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза.

С чьей-то ласковости вешней
Отгрустил я в синей мгле
О прекрасной, но нездешней,
Неразгаданной земле…

В творческом плане ветры дули в благоприятном направлении. 19–20 июня Есенин написал небольшую поэму «Отчарь», а в последующие дни – стихотворения «О Русь, взмахни крылами…», «Певущий зов» и «Товарищ».

Смысл первого из них, довольно путанного по форме, раскрывается в двух заключительных строфах:

Довольно гнить и ноять,
И славить взлётом гнусь —
Уж смыла, стёрла дёготь
Воспрянувшая Русь.

Уж повела крылами
Её немая крепь!
С иными именами
Встает иная степь.

В стихотворении «Певущий зов» поэт провозглашал:

В мужичьих яслях
Родилось пламя
К миру всего мира!
Новый Назарет[19]
Перед вами.
Уже славят пастыри
Его утро.
Свет за горами…

Через четыре месяца после Февральской революции Есенин полагал, что грядёт мужичье царство, которое всех объединит в одну семью:

Все мы – гроздья винограда
Золотого лета,
До кончины всем нам хватит
И тепла и света!

Кто-то мудрый, несказанный,
Всё себе подобя,
Всех живущих греет песней,
Мёртвых – сном во гробе.

Кто-то учит нас и просит
Постигать и мерить.
Не губить пришли мы в мире,
А любить и верить!

Верить в приход мужичьего царства, как в пришествие Иисуса Христа, что и случилось в следующем стихотворении «Товарищ». Товарищами Мартина были Иисус (на иконе – на руках у матери) и старая глухая кошка, а отцом – простой рабочий, который говорил сыну: «Вырастешь – поймёшь, разгадаешь, отчего мы так нищи!» Отец Мартина погибает, и он взывает к «товарищу»:

«Исус, Исус, ты слышишь?
Ты видишь? Я один.
Тебя зовёт и кличет
Товарищ твой Мартин!

Отец лежит убитый,
Но он не пал, как трус.
Я слышу, он зовёт нас,
О верный мой Исус.

Зовёт он нас на помощь,
Где бьётся русский люд,
Велит стоять за волю,
За равенство и труд!..»

Смертный (к тому же уже и мёртвый) «велит» будущему Богу. Это, конечно, кощунство, но в послереволюционном угаре писали и говорили и не такое. Главное – общий смысл стихотворения.

Мечты цветут надеждой
Про вечный, вольный рок.
Обоим нежит вежды
Февральский ветерок.

Вот это главное – «февральский ветерок», а всякие несуразности – так это же поэтические вольности, как же без них?

Второй брак. В середине июля Есенин вернулся в Петроград и сразу попал к Сакерам. Абрам Львович и Фаня Исааковна редактировали и издавали толстый журнал «Северные Записки». У них бывали интересные люди. Сергея Александровича пригласили спеть частушки для народовольца Г. А. Лопатина. У Сакеров поэт познакомился с семнадцатилетней эсеркой Миной Свирской, которая дружила с Зинаидой Райх. Обе работали в газете «Дело народа». Мина была секретарём газеты, а Райх – председателем общества по распространению эсеровской литературы. И Сергей Александрович зачастил в это общество.

– Он приходил всегда во второй половине дня, – вспоминала Свирская. – В лёгком пальтишке, в фетровой, несколько помятой чёрной шляпе, молча протягивал нам руку, доставал из шкафа толстый том Щапова «История раскольнического движения» и усаживался читать… Пальто он не снимал, воротник поднимал и глубже нахлобучивал шляпу.

После Есенина приходил А. А. Ганин, влюбленный в Райх, за ним появлялась Зинаида, и четвёрка молодых людей отправлялась бродить по Петрограду. Поэты читали стихи и много спорили по их поводу. Однажды основательно отстали от девушек, выясняя вопрос правомерности написания выражения «небо озвездилось». После этого случая, когда Есенин и Ганин застревали где-либо, Райх говорила подруге:

З. Райх

– Опять у них «озвездилось», пойдём, они нас догонят.