Еще один шанс

— Фред, дружище, вы ведь впервые привели кого-то из своих светских друзей посмотреть на нас, — без тени обиды заметил один из мужчин.

— Ну, это особый случай, — ответил Фред. — Моя подруга живо заинтересовалась тем, что и как вы готовите на костре. Она пишет поваренные книги.

— Правда? Здорово! — Тот повернулся к Хелен. — Меня зовут Джой. Ну и как вам цыпленок?

— Божественно! Я хочу попросить у вас рецепт этого блюда, поскольку так и не поняла, чем вы эту курятину мариновали.

Раздался дружный взрыв смеха, и все наперебой начали рассказывать Хелен о необычных кушаньях. Некоторые по ее просьбе записывали свои рецепты на клочках бумаги. При этом они громко смеялись, заглядывая друг другу через плечо и потешаясь над чужими орфографическими ошибками.

Вскоре по тарелкам разложили картофель, запеченный на углях в фольге с чесноком и маслом, ломтики пряной и острой колбасы, помидоры и нечто вроде омлета.

Попробовав все это, Хелен искренне восхитилась.

— Я не ела ничего подобного даже на приемах у известных гурманов! — воскликнула она.

Всем понравилось это замечание, да и сама Хелен, по-видимому, тоже. Во всяком случае, когда трапеза подошла к концу, Джой, тягуче растягивая слова, посоветовал Фреду:

— На твоем месте, приятель, я бы стреножил эту дамочку. Смотри, не упусти момент. А не то хватишься — пора запрягать, а ее и след простыл!

Хелен обмерла, но Фред, взяв ее за руку, непринужденно заметил:

— Видишь, как тут говорят о норовистых лошадках? Эти люди сразу поняли, что тебя никто никогда в жизни не стреножил.

— Вот именно, дружище, вот именно, — закивал Джой. — И потом знаешь, ведь это я, пропащий человек, предпочитаю жить в одиночку. А тебе никогда не стать настоящим холостяком.

— Так ты, оказывается, мечтал стать холостяком? — шепнула Хелен Фреду, когда они отошли в сторону.

На обратном пути им пришлось обходить огромный и шумный шатер, где был устроен боксерский ринг.

— Бокс тоже давно стал здесь традиционным развлечением, — сообщил Фред. — Но, знаешь, как проходят состязания?

— Расскажи мне об этом… — заинтересовалась Хелен.

— Каждый зритель ставит на кого-нибудь из местных боксеров, который потом участвует в шоу. Это бывает весьма забавно.

Она пожала плечами.

— Вообще-то я не слишком люблю силовые виды спорта… Кстати, Фред, ты так и не ответил на мой вопрос.

Они остановились у трассы, где проходили скачки, и Фред облокотился о перила ограждения.

Здесь почти не было растительности, но рядом с финишной прямой зеленел заботливо засеянный зеленой травкой газон. Теперь, под лунным светом, она казалась прохладной от выпавшей росы.

— Твой вопрос… — задумчиво повторил Фред. — Мечтал ли я стать холостяком? Да нет, пожалуй… Впрочем, теперь стоит обдумать эту перспективу снова.

— Ты ведешь такой образ жизни, что, скорее всего, этим и кончится.

— Я как-то говорил тебе, что гонки — не единственное мое хобби, — напомнил он, имея в виду разговор во время их первого совместного ланча.

— Конечно, но я ни разу не видела реального подтверждения твоих слов. Даже не знала, к примеру, что ты нередко проводил время здесь…

— Эти места знакомы мне с детства. Тогда мы с отцом мечтали забросить на грузовик все наши пожитки, уехать куда-нибудь и заниматься только геологической разведкой, но потом его бизнес пошел в гору, и на удовлетворение изыскательской страсти просто не оставалось времени. Да и у меня к тому времени появились другие увлечения.

Хелен молчала, пытаясь представить Фреда ребенком.

— Конечно, это не только азарт поиска, — продолжал он. — Это магия пустынных мест, сильных людей, больших расстояний, фольклора — словом, всего этого. — И он выразительным жестом обвел окрестности.

Хелен с оттенком безнадежности проговорила:

— Я не раз пыталась расспрашивать тебя о твоих увлечениях, но ты всегда уходил от ответа, и мне трудно было поверить в реальность всего этого.

Фред посмотрел ввысь, на звезды, и снова оперся о перила.

— Знаешь, есть в жизни мужчины такое, чего женщина не способна понять. Гонки на машинах и катерах — это не только жажда абсолютной скорости, а еще и интерес к двигателям и прочим механизмам… а такие вещи, как слава, общественное признание — как правило, вторичны. Когда берешься за дело, тесно связанное с техникой и ее ограниченными возможностями, входишь в азарт. Ты далека от всего этого…

— Да, я никогда не задумывалась об этой стороне дела, — признала Хелен. Он поморщился.

— С боксом то же самое. Для большинства мужчин это интересное зрелище, поскольку речь идет о силе, борьбе, азарте…

— Мне интересно другое, — прервала его Хелен, — почему тебе легче остаться холостяком, чем объяснить женщине свои пристрастия?

— Возможно потому, что я и себе не вполне могу это объяснить, — после некоторого размышления ответил он и, заметив, что она удивленно воззрилась на него, продолжал:

— Похоже, Клем была права насчет меня.

— Ты имеешь в виду свою секретаршу?

— Да. Она утверждает, что я думаю только о себе и слишком независим, поэтому не гожусь в мужья. Эта старая язва говорит, что выйти за меня замуж — все равно, что за междугородний телефон.