Еще одна сказка барда Бидля

Ох, у меня же слезы катятся по щекам! Расчувствовался! Но неожиданно это оказывается уместным, все смотрят на меня с искренним уважением, пока я что-то лепечу про то, что никого не было ближе для нас на целом свете после смерти матушки и батюшки. Герми плачет чуть ли не в голос, смахивая слезы с хорошенького личика, Рон заботливо поправляет букетик на могильной плите. Идиллия, одно слово. Выходит, мы неплохие актеры…

Мы еще пару минут стоим в скорбном молчании, местный пастор тактично оставляет нас наедине с нашим горем, но меня все время не покидает ощущение того, что мы здесь не одни. Точно, вот он, прохаживается между могил, грузный, с поникшими широкими плечами - сэр Джон собственной персоной. Тоже скорбит?

Когда мы, наконец, уже собираемся уходить, он следует за нами, не приближаясь, пока мы не оказываемся вновь у входа в церковь, прокашливается и внезапно окликает миссис Бейтс.

- Э, простите мою назойливость, миссис Бейтс, - голос у него не очень приятный, довольно высокий, что мне в грузных людях всегда не нравилось. - Не представите ли меня Вашим гостям? Сдается мне, они и для меня не совсем чужие.

Миссис Бейтс поджимает губы и отвечает ему довольно холодно, хотя нас, разумеется, представить не отказывается. А наша Герми, молодец, настоящее сокровище, смотрит на недовольного сэра Джона заплаканными сияющими глазами и говорит ангельским голоском:

- Ах, сэр Джон, мы так рады познакомиться с Вами! Нам столько рассказывали о Вашей доброте! И тетушка о Вас писала. Что Вы стали для нее такой опорой после смерти мужа…

Миссис Бейтс недоуменно таращится на Герми, а вот сэр Джон просто расцветает на глазах. Наверное, это первое доброе слово, которое он слышит за последние месяцы. Бывают же такие люди - вроде и делают все хорошо и правильно, а их никто не любит. Просто за тяжелый нрав, мрачное лицо и неприветливый вид. А ведь он проявил неслыханное великодушие - почти год после смерти брата не претендовал на то, чтоб жить в имении, которое уже отошло ему по закону, не желая смущать бедную вдову…

- Э, хм, мисс Мортон, не окажете ли Вы мне честь, разумеется, и все вы, господа, и вы, э, миссис Бейтс, отобедать у меня, скажем, ну хоть во вторник?

Невероятно! Герми парой добрых слов добилась того, чего не удостоился ни один из соседей! Мы приглашены в Эллис-лодж, нам не надо вламываться туда под покровом ночи!

- Знаете ли, господа, жизнь в таком уединении, конечно, имеет свои преимущества, но порой, э, так недостает свежего ветра, если вы понимаете, о чем я толкую. Так что буду рад! Приходите часика так в четыре. Вам ведь, наверняка, и самим хочется побывать в доме, где вы бывали, ну, еще детишками…

Сэр Джон явно сам смущен своей добротой, откланивается, резко разворачивается и удаляется в сторону деревни, неловко размахивая руками. На лице у миссис Бейтс восторг и непонимание.

- Ну, дорогуша моя, да Вы просто волшебница! - восхищенно выдыхает старушка, и сама не знает, как близка к истине. - Это ж надо! Никого к себе не звал, с визитом ни к кому не заглядывал, даже поздороваться лишний раз -и то себя не утруждал. А Вы, милочка, только сказали пару слов - и этот истукан, ну, право слово, настоящий истукан, сразу и растаял!

Мы неторопливо идем от церкви к дому миссис Бейтс, по дороге на разные лады рассуждая, такой ли уж на самом деле плохой человек мистер Джон, действительно ли он служил на флоте, и как все-таки было благородно с его стороны позволить тетушке оставаться жить в доме после смерти мужа… Холмы, солнышко, дорога, убегающая к пустошам, раскиданные у небольшой рощицы домики фермеров, болтовня Герми. Тепло, спокойно, и, кажется, мы вот-вот достигнем своей цели.

В ожидании проходит весь понедельник, мы полдня развлекаем миссис Бейтс, а потом отправляемся втроем на прогулку - нам необходимо поговорить. Мы покидаем сад через заднюю калитку, чтоб отправиться в поля. Идти в оживленную деревню нам совсем не хочется, а вот дорожка, начинающаяся от неприметной калитки в зарослях в этой довольно запущенной части сада, ведет прямиком к холмам, где виднеется Эллис-лодж - изящное несколько вытянутой формы строение, насколько можно разглядеть на столь значительном расстоянии. Идем неспеша, потому что так приятно никуда не торопиться, просто подставлять лицо еще теплым лучам осеннего солнышка, бездумно срывать травинки, радоваться птичкам, что взлетают из кустов, потревоженные нашим появлением. Наконец, Рон, идущий чуть впереди, оборачивается к нам - мы уже отошли на довольно большое расстояние от дома миссис Бейтс и можем говорить, не опасаясь того, что нас кто-нибудь потревожит.

- Ну и как, у нас есть план? - басовито спрашивает он.

- Конечно, Рональд, - смеется Герми, и по ее интонациям я понимаю, что она больше ни за что на него не сердится, - завтра мы обездвижим сэра Джона, миссис Бейтс и всю прислугу, перероем весь дом вверх тормашками, отыщем крестраж, испаримся прямо на глазах у изумленной публики, а потом вся округа еще лет пятьдесят будет вспоминать наше сногсшибательное появление.