Еще одна темная половина

— А потом ты?.. — Демон согнул мою ногу и снова навис, почти ложась на меня, но оставляя буквально миллиметровый зазор между телами. Везде — кроме одного выступающего места. — Что было потом?

— А потом я стояла на окне седьмого этажа и думала, как было бы здорово просто разжать пальцы! — выплюнула я ему в лицо.

Ненавижу свою жизнь. Ненавижу. В тот момент, когда я была в наиболее далекой точке от того летнего дня, когда от меня той не осталось даже отражения в зеркале, приперся один-единственный бестактный вампир и вновь окунул меня в то дерьмо. В унижение, пустоту, страх.

В головокружение при виде мелко трепещущих березовых листьев внизу под окном. Оно завораживало. Всего один маленький жест…

Демон что-то спросил — голос был неестественно спокойный, и я просто не отреагировала, пропустив слова мимо ушей. У меня внутри покачивались березы и стояла звенящая тишина.

— Что?.. — я с трудом сконцентрировалась на нем. — Что ты сказал?

— Говорю, у меня планы изменились, мне надо в Москву.

Я перевела взгляд на Люция — тот ухмылялся.

— А ты какого занимался всякой херней?! — заорал на него Демон.

— Забавно выглядишь, братец, — лениво протянул тот. — Мнишь себя сейчас спасателем и яростным бойцом? А не поздновато?

Кажется, когти и клыки у Демона выдвинулись с отчетливым щелчком. А волосы встали дыбом. Он прижался к кровати в какой-то натурально кошачьей позе, готовясь прыгнуть.

Я на всякий случай отползла от Люция. Тот тоже подобрался, но похлопать по заднице напоследок не забыл.

Это было бы смешно — два самых опасных вампира, помним — смерть и секс как есть — темный и светлый, абсолютно голые на огромной кровати в тайской гостинице напряженно смотрят друг другу в глаза, готовясь броситься.

Было бы. Если бы я не видела, чем заканчиваются вампирские драки. Если бы Люций не приползал ко мне с почти выдранным из груди сердцем.

2.11 На справедливость у меня нет сил

Глаза Демона загораются черным огнем. И в ответ Люций полыхает своей первобытной ночью. Миг — я не успеваю даже моргнуть — и они меняются местами, а посреди белых простыней расцветает алый цветок.

Смотрю на Люция — он щерится, откидывая водопад волос назад небрежным жестом, жестом победителя. И тогда я смотрю на Демона — посреди груди у него глубокий разрез, который затягивается на глазах.

А улыбка становится все безумнее.

Кажется, они не собираются драться напоказ.

Кажется, они собираются всерьез.

Каково вообще не самой популярной девочке в классе, из-за которой никогда никто не дрался, оказаться среди сильнейших существ в качестве трофея?

Вот, например, когда Люций с Маэстро дрался, пусть даже они выясняли свои отношения, он зачем это делал?

А сейчас, если я правильно понимаю, Демон собирается набить Люцию морду за то, что тот не защитил меня когда-то.

Ладно, не набить морду, а всерьез расплести на ленточки, судя по выражению лица и скорости передвижения.

Что за этим стоит? Зачем он это делает?

Кожа непривычно и почти приятно зудит.

Люций скалится, упирается ладонью в упругий матрас и отводит назад руку с выпущенными когтями. И тогда внутри меня что-то дергается и буквально заставляет раскинуть руки в стороны и выдохнуть.

На долю секунды две пары черных глаз вонзаются в меня — острее клыков! — но мгновение проходит и растягивается до бесконечности, когда с ударом сердца передо мной концентрируется облако темного тумана. Кажется, оно помешает мне видеть… но нет, наоборот — внутри него все становится четким и спокойным, замедленным ровно на то время, чтобы я могла разглядеть.

Наконец разглядеть, как это бывает.

Когда изломанной бледной молнией Люций бросается к Демону, но приблизившись вплотную, вдруг взмывает вверх и волосы окружают его голову тысячей змей-альбиносов, нацеливаясь ядовитыми головками на врага под ними.

Когда Демон поднимает голову навстречу и откидывается назад, словно не драться собрался, а принять в объятья своего братца.

И мне даже почти кажется, что это так и есть — но в тот момент, когда Люций падает сверху хищной птицей, Демон ускользает словно вода, просто сливается в сторону — и длинные когти пропарывают матрас впустую.

Мне страшно смотреть, на какую глубину они бы вошли — в сердце или в живот, но быть нанизанным на них не пойдет на пользу здоровью ни одного вампира.

И то мгновение, что Люций тратит на то, чтобы высвободиться, Демон использует, чтобы вернуться почти на то место, откуда ускользал, обвить руками и ногами бледное тело, вжаться, сплестись — и тогда уже воткнуть клыки в шею Люция.

Расклад меняется мгновенно. Теперь он не может вывернуться, не может отскочить, он спеленут телом своего друга-врага, повержен с помощью слишком странной тактики… Я бы сказала, что он не мог ее ожидать, но он же мог? Кто как не он?

Демон пьет вампирскую кровь Люция так нагло и жадно, что я по-настоящему пугаюсь. Неужели все эти подколки и дружба были прикрытием? Неужели они в самом деле настолько сильно ненавидят друг друга, что сейчас Демон победит учителя и пойдет дальше, а я…

Останусь навсегда без своей половины.