Еще одна темная половина

Но если вновь их открыть и встретиться взглядом с Демоном, то тьма внутри начинает тянуться к нему, стараться слиться, и я понимаю, что еще одна грань нашего соединения тоже заполнена и насыщена — у меня с Демоном есть связь. Через тьму, что жила внутри него, а теперь живет во мне. Она толкается как второй пульс, стремится к его пальцам, выливается в моем взгляде в его глаза — я качаюсь вперед и позволяю соединиться нашим губам, сплестись языкам и моей тьме вновь почувствовать себя внутри него.

Шипение Люция — все же он ревнует! Я чувствую острый мимолетный укол ярости, в которую примешивается мое злорадство, когда я кладу ладонь на член Демона, и пальцы, привыкшие за это время к Люцию волей-неволей ощущают разницу. Ядовитая ярость выжигает мои вены, но я откидываю голову Люцию на плечо и целую его тоже — и яд превращается в эликсир, затапливая меня будоражащим желанием.

Мой бог секса — и не мой бог смерти. И я между ними.

Чья-то рука на моем горле, чьи-то пальцы между моих ног, чей-то язык на моей груди, чьи-то губы касаются живота — Люций наклоняет меня вперед, накрывая своим телом — и перед лицом оказывается темный смуглый член Демона, он касается моих губ, настойчиво просится внутрь, во тьму.

Я обнимаю его губами, но он проталкивается глубже в горло и насмешливый голос над моей головой комментирует:

— Наконец-то я узнаю, как сосет твоя прекрасная возлюбленная!

Теперь моя очередь взвиваться в ярости, но пальцы Люция везде и везде уместны, и его возбуждение и жар, и то, что он делает с моим телом прямо сейчас — быстро, непонятно и очень, очень, очень сладко — смывает любые сомнения. Сука, богатый опыт бьет все карты!

Люций впивается пальцами в мои бедра, раздвигает коленом ноги и пользуясь тем, что я все еще сладко плыву от того, что он только что творил своими невозможно длинными пальцами, одним движением входит внутрь, и я сжимаю зубы на члене Демона. Тот дергается и матерится, но входит только еще глубже.

Я между двумя вампирами, я чувствую, как они смотрят друг на друга, чертовы извращенцы, как накрывает Люция, как будоражит Демона и как обе эти волны — золотистая и темная — схлестываются посередине. Во мне.

Не знаю, как это происходит, не понимаю, почему, не могу найти никаких подходящих слов, но только в эту секунду до меня наконец доходит, что вся эта групповуха была затеяна вовсе не из мести за выкинутых проституток, не ради потакания извращенным желаниям вампиров и даже не для того, чтобы Демон с Люцием потрахались посредством моего тела, а вот ради этого:

…ради растущей внутри сверкающей темной силы…

…ради тьмы, что пропитывает каждую клетку моего тела, сливается с ним, уже неотделимая от меня…

…несущая такое могущество, что мне кажется — я могу создать новый мир, прямо тут, в тайской гостинице, не вынимая член Демона изо рта…

…ради растворяющейся внутри меня человечности…

…тающей как лед на солнце…

…потому что я уже другая…

…я всегда была другой…

Но пока я разбираюсь в экзистенциальных вопросах, это не мешает Демону трахать меня глубоко в горло, стараясь попасть в один ритм с Люцием, входящим сзади. И мое тело отзывается, звучит и звенит в такт, пульсирует тьмой и золотом, обнимает тьму и золото в них, соединяется то с одним, то с другим. Больше чем секс.

Если вы когда-нибудь хотели попробовать самый невероятный секс в своей жизни, сначала станьте темной богиней, мой вам совет.

Потому что я даже не могу представить себе теперь, как может секс быть неприятным — если это слияние на каком-то совершенно ином уровне, который регулирую только я.

— Ну что, и как тебе? — сбивает пафос момента Люций, заводя светскую беседу с Демоном.

— Охуенно, братец. Ты всегда умел выбирать лучшее, — а вот то, что в голосе Демона свистящие нотки, словно он никак не может отдышаться — это уже комплимент мне.

Люций смеется и ведет пальцами по моей спине, а когда я выпускаю Демона из своего рта, чтобы высказаться, вдруг опрокидывает меня на себя, все еще не выходя.

— Теперь твоя очередь постараться… — но его пальцы цепко держат мои бедра и он приподнимает и опускает меня, скользя внутри.

Впрочем, Демону это не мешает — склониться и так провести кончиком языка по всем складочкам и закоулкам моего тела, одним движением, одним кадром, что вся свернутая внутри темно-золотая спираль выстреливает собой и я кричу, выгибаясь, распятая на бледной твердой груди Люция как на личном своем и вечном кресте. Он держит мои запястья, не позволяя вывернуться и уползти — все это слишком, чересчур и одновременно извращенно и правильно.

Его движения внутри меня не дают потухнуть сиянию золотистой тьмы, она остается и продолжает пульсировать, сосредоточенная теперь только в тех местах, которых касается острый язык Демона. Он танцует по моей плоти точно и сильно, творит немыслимое и никогда не испытываемое мною прежде. Если бы у меня никогда не было слияния с Люцием, я бы посчитала, что бог секса — он. Но…

Мои ощущения сливаются воедино с ощущениями Люция, и кроме дрожи от влажных горячих касаний между ног я чувствую и пульсацию, сжимающую его и кое-что еще…