Еще одна жизнь (СИ)

- Нет-нет. Начала, так говори.

- Давай договоримся. В таких случаях...

- Каких?

- Таких! Постельных.

- А-а-а!..

- Да-а-а...

- И что в таких случаях?

- ... не будем говорить о других.

- Это о ком, о других?

- Об Андрее.

- А я разве что-то говорил об Андрее?

- Нет. Это я чуть не сказала, но вовремя спохватилась.

- А что ты хотела сказать?

- Вильдам! - умоляюще посмотрела она на него.

- А я что, я ничего...

- Совсем ничего?

- Совсем. Я просто невероятно, ужасно, несказанно счастлив!

- Я тоже.

- Тебе поспать надо.

- Тебе тоже.

- Тогда, спи.

- Уже.

Она спала всего три часа, но что значит молодой организм: после умывания холодной водой и чашки кофе, приготовленного Вильдамом, она чувствовала себя вполне сносно, даже была готова к "трудовым подвигам".

Не доезжая до института, Елена попросила ее высадить.

- Давай, Виля, не будем давать лишнего повода к сплетням.

Вильдам согласился.

Праздники закончились. Начались будни.

И хотя, как и обещал Вильдам, чертежами на дом Елену не загружали, график ее жизни менее напряженным не стал. Она усиленно готовилась к экзамену, занималась своим гардеробом. С легкой руки Татьяны, ее часто навещали и Саша, и Леша с Ольгой. А вот ее отношения с Надеждой слегка охладели. Надя своим женским сердцем чувствовала, что именно Елена была причиной их никак не складывающихся близких отношений с Вильдамом. Она прямо не осуждала ее, считая девочку не виноватой, что нравится взрослому мужчине, но не могла себя пересилить и по-прежнему очень доверительно с ней беседовать. Для себя она решила: вот дети поженятся, Вильдам перебесится, а тогда уж придет и ее черед. Она видела, что к ней он тоже не равнодушен: сколько раз замечала во время совместных прогулок, что он совершенно не обращает внимания на других женщин, уделяя внимание только ей и Елене.

В начале июня Елена успешно сдала экзамен по математике за первый курс мехмата и была зачислена в университет на второй курс. Вильдам радовался за нее, наверно, больше, чем она сама.

А в середине месяца приехала Катерина из Ташкента. Они подружились с Еленой еще больше, и Катя почти все время проводила с ней. Вильдам даже приревновал ее:

- К кому она приехала? К отцу или к тебе? Я ее вижу реже, чем ты.

- Зато у тебя есть законная причина каждый день приезжать ко мне.

- А что толку?

- Как тебе не стыдно...

- Мне совсем не стыдно. Я ужасно соскучился. Но Катя пробудет здесь до середины июля. Я за это время сойду с ума.

- Я не понимаю, то ты предъявляешь претензии ко мне, что я отнимаю у тебя законное право общаться с дочерью, а то вдруг жалуешься, что она у тебя в гостях еще задержится?

- Вы мне обе дороги. Жаль, она еще мала, и я не могу ей открыться...

- Виля, не гони лошадей. Ты начинаешь меня беспокоить, ты становишься не терпелив, и это уже заметно со стороны.

- Прости, маленькая моя! Я возьму себя в руки. Прости.

Разговор происходил в машине, это было единственное место, где они могли поговорить без лишних ушей. Но и частые их поездки с работы уже вызывали подозрения у некоторых любителей сплетен. Пришлось им ограничить и эти встречи. Но каждые выходные они проводили вместе: ездили в горы, на водохранилище, на озера, на Зеравшан. Изредка их сопровождала Надежда, почти всегда Андрей, в горы с ними ездили Саша с Татьяной.

Но однажды, в последний выходной пребывания Катерины, Андрей был на полигоне, Надежда сослалась на срочную работу, и на Зеравшан они отправились втроем. Вильдам был естественен, весел, словоохотлив: рассказывал анекдоты и смешные истории из жизни. Все смеялись, дурачились, плескались в ледяном стремительном потоке Зеравшана, жарили на костре сосиски и пели песни под гитару. Возвращались домой уже вечером. Катя сидела с Еленой на заднем сидении, прижавшись к ее плечу. После некоторого молчания, Катя прошептала ей на ухо:

- Не женись на Андрее, женись на папе, а я к вам жить перееду. Маме все равно, у нее Костик есть и дядя Вова.

- Что ты говоришь, Катя? Ты разговаривала с папой?

- О чем? - удивилась Катя. - О тебе?

- Нет. О маме, о тебе. Если мама будет не против, конечно, переезжай сюда. Папа так тебя любит, так скучает по тебе.

- А ты будешь с нами жить?

- Нет, Катенька. Но я всегда буду рядом.

- Я хочу с тобой. Он же мужчина, а у нас, у женщин, есть свои секреты. Как я буду с ним одна в квартире жить?

- Глупенькая! Он же папа твой, не просто мужчина.

- Все равно. Когда дядя Вова дома без мамы, я всегда ухожу к соседке, бабе Лиде, или к бабушке Жене. Он неприятный, все норовит меня потрогать. Противный!

- О, боже! А маме ты говорила?

- Один раз, но она только накричала на меня и обозвала вруньей. Я не хочу к ним возвращаться, - и она заплакала, уткнувшись в грудь Елены.

Вильдам это заметил, осторожно свернул на обочину и притормозил. Теперь он всегда очень аккуратно водил машину.

- Что у вас случилось?

- Ничего, Виля, - она впервые назвала его так при Кате. - Поехали, скорее, домой, надо поговорить.

- А говоришь, ничего, - забеспокоился Вильдам.

- Лена, не говори ему, - прошептала Катя.

- Тебе нужна помощь, и помочь тебе может только он, я не в силах. Надо обязательно ему все рассказать.