Еще одна жизнь (СИ)

За кофе с коньяком, которого в чашках было в два раза больше, они просидели еще час и разошлись спать, договорившись, что Андрей будет беречь себя для нее там, а Вильдам будет беречь ее для него здесь.

Весь следующий день Елена ни разу ни в чем не упрекнула Андрея, была с ним ласкова и нежна. А ночью они любили друг друга так, будто это было в последний раз, хотя никто из них не проронил об этом ни слова.

Наутро Андрей уехал, он запретил ей провожать его. Прощаясь с ним у двери, Елена не выдержала и заплакала.

- Не надо, моя королева, - назвал он ее прежним именем. - Я приеду, и мы все начнем сначала.

- Нет. Мы продолжим, как будто не расставались.

- Да, как будто не расставались...

...А через семь с половиной месяцев привезли цинковый гроб с телом Андрея...

...А еще через две недели, не выходя из больницы, Елена родила свою первую девочку, недоношенной, но здоровой.

Из роддома ее забирали Надежда и Вильдам. Надежда хотела забрать ее с ребенком к себе, но Елена отказалась.

- Я хочу домой. Там Андрей.

Надежда переглянулась с Вильдамом.

- Вы не пугайтесь, я не сошла с ума. Просто, Андрей всегда будет со мной в нашей квартире, мне так легче.

- Поехали, - сказал Вильдам, не давая Надежде еще что-то возразить.

- Но ей там одной, с ребенком, будет тяжело, тем более она еще такая слабая, - шептала на ухо Вильдаму Надежда.

- А мы ей поможем: когда ты, когда я, когда Катя, когда Татьяна, - ответил он ей тихо.

- Какие вы помощники: ты - мужчина, Катя - еще ребенок, а Татьяне не до нее, она даже встречать ее из роддома не приехала.

Вильдам ничего ей не ответил. Ехали молча. Девочка мирно спала на руках у Елены, она никому ее не отдала. Но у подъезда Вильдам забрал ребенка у нее из рук и отдал бабушке, а сам взял Елену на руки.

- Ты уж извини, двоих я не донесу.

Елена улыбнулась его словам и подчинилась.

Дома их ждали Катерина, Евгения Семеновна и Татьяна с Александром. Евгения Семеновна приняла девочку из рук Надежды и отнесла в спальню. Там уже стояла детская кроватка, а рядом пеленальный столик с ящиками внизу, заполненными пеленками, распашонками, ползунками - всем тем, что необходимо младенцу с первых дней. В углу у окна стояла новенькая облегченная немецкая коляска. Надежда удивилась. После похорон Андрея не прошло и месяца, и она только после родов Елены начала приходить в себя, потому в этой квартире еще не была.

- Когда вы все успели, - тихо спросила она, оглядываясь и переводя взгляд с одного на другого.

- Мы готовились, - ответила шепотом за всех Татьяна. - Кроватку мы с Сашей купили, пеленки, распашонки, простынки и прочее сшила Марина, коляску достал Вильдам Хабибович, ванночку, масла, кремы, аптечку и бутылочки - Евгения Семеновна с Катей, костюмчики, ползунки и игрушки - все остальные понемногу.

- А я? Что же от меня? - растерянно спросила Надежда.

Елена подошла к ней и обняла.

- А тебе предстоит самое трудное: помогать растить и воспитывать внучку, Андрюшину дочку, - они заплакали.

Подошла Евгения Семеновна, девочку она уже уложила в кроватку.

- Пойдемте отсюда. Пусть поспит, пока спится. А тебе, - она обратилась к Елене, - плакать нельзя, молоко пропадет. Оно хоть есть?

- Есть, но мало.

- Ничего, насосик маленький рассосет. Пойдемте в гостиную. Там уже и стол накрыт. Надо посидеть, пяточки обмыть. Ты как ее назвала?

- Марией, в честь моей бабушки, я ей обещала.

- Хорошее имя, красивое, старое. Мария Андревна - ладно звучит.

Уже за столом она спросила:

- Ты крестить-то будешь?

- Буду.

- И правильно.

Надежда удивленно посмотрела на них.

- А ты, бабушка, не смотри так. Партийная, небось?

- Партийная, - ответила, улыбнувшись, Надежда.

- Ты и знать ничего не будешь. А дите надо богу представить.

- Как хотите, - согласилась Надежда.

- А мы в крестные пойдем, - подхватила Татьяна.

- Вы жениться-то собираетесь?

- Собираемся, - ответил за Татьяну Александр, обнимая ее.

- Так вам вместе нельзя. Лучше ты, давай, крестным отцом будешь, - обратилась Евгения Семеновна к Саше, - а в крестные матери, мы тебе Катюшку дадим.

- Так она ж еще не совершеннолетняя? - удивилась Татя.

- Богу все равно, а в церкви документов не спрашивают. Ей уже пятнадцать - можно.

- Мам, - вмешался Вильдам, - они же комсомольцы.

- А кто сейчас не комсомольцы? Их же никто ничего делать не заставляет. Постоят, перекрестятся пару раз, примут дитя из купели и все.

- Только, не сейчас, - возразила Елена. - Она еще маленькая. Месяца через три-четыре, когда тепло будет.

- Как пожелаешь. Ты - мать.

За столом сидели уже часа два, а малышка все не просыпалась. Елена забеспокоилась.

- Ее уже кормить пора, а она все спит.

- Так ее, наверняка, в роддоме покормили перед выпиской. Не беспокойся, голодная спать не будет, - успокоила ее Евгения Семеновна.

Надежда ревниво заметила.

- Вы, Евгения Семеновна, как родная бабушка.

- А ты не обижайся, она мне и впрямь родная, - и тихо добавила, чтоб не слышала Катя. - Она ведь Катеньку нашу от позора спасла. Если бы не она, не знаю, чем бы все закончилось для Кати.

Надежда знала ту историю, она понимающе кивнула.