Еще шла война

Шугай ничего не ответил, только нахмурился. Этот вопрос ему задают все, хотя каждому известно, что не от него зависит установка копра. Был бы подъемный кран или хотя бы пара мощных лебедок в помощь тем, что имеются…

Он стал смотреть, как насыпщицы наполняют вагонетки, выдвигая и задвигая железную заслонку. Угольный поток с шумом и грохотом устремлялся из люка в вагончик, вздымая клубы густой черной пыли. Пока загружалась партия, в штреке было почти совсем темно. Лишь по тусклым оранжевым огонькам «шахтерок» можно было разгадать движение людей. Время от времени слышался призывный ласковый голос Клавы:

— Грудью, Берта, грудью!..

Лошадь подходила к вагонетке и заталкивала ее грудью в глубину штрека. Там их в один состав сцепливала Тоня Ломова.

Былова вернулась в лаву и заняла забой, в котором работала Зинаида Постылова, — нельзя допустить, чтобы верхний уступ отставал от остальных. Искривится лава, и тогда продвижение угля по ней усложнится, образуются заторы. Искривление лавы часто допускала мужская бригада, которой руководил Прохор Богиня. Силы в его бригаде были неравные: больше старики-пенсионеры. Когда на смену им приходила бригада забойщиц, лава была похожа на покривившуюся изгородь. Ее приходилось подчищать, выравнивать. Это отнимало немало времени. Прием и сдача лавы, как правило, сопровождались крикливой перебранкой, упреками и язвительными насмешками. Женщины называли себя набитыми дурами, что связались с мужиками, подписали с ними договор о соревновании, «а они только мычат, а не телятся». Языкатая Нюрка Гуртовая советовала Лукьяну Грызе, чтобы он почаще бил поклоны в забое за всю бригаду, может, его молитва дойдет до бога и он подбавит им силенок. Женщины хватались от смеха за бока, а Грыза, тяжело хмурясь, усталой походкой молча уходил прочь.

Былова понимала, что женщины пересаливают в своих шутках, но не сдерживала их. Она видела, с каким азартом после каждой такой перебранки со своими «соперниками» забойщицы брались за работу. Но не упускала случая пожаловаться начальнику шахты на бригаду Прохора Богини. Шугай в ответ добродушно посмеивался и разводил руками.

— А где полноценных мужиков для вас набраться? Нету их!

— В таком случае разрешите, я собью еще одну бригаду из женщин, — с упрямой готовностью заявляла Былова.

— Хочешь шахту в бабий монастырь превратить, — смеялся Шугай, — потерпи, скоро с фронта горняки привалят.

— Небось опять калеченые да контуженые, — вырвалось у нее, — это не работники, а бабье горе привалит.

На шахту действительно стали возвращаться с фронта шахтеры. Среди них — легкораненые, были и здоровые. Приходили на «Коммунар» и из других шахт, так как там пока что нечего было им делать, шахты взорваны, приведены в полную непригодность.

Вскоре мужская бригада забойщиков почти полностью обновилась. Бригадира Богиню сменил Матвей Костров — лет двадцати семи, высокий, худощавый парень с седой прядью в густой рыжей шевелюре. Ходил Костров всегда в тельняшке, в широченных брюках клеш, на груди и на руках — замысловатая татуировка. Говорили, что Костров был моряком.

Знакомясь с Быловой, он задержал ее руку в своей трехпалой, но сильной, и сказал так, как будто за что-то сердит на нее:

— Договорчик, синьора, придется пересмотреть. Тот, который вы сочинили, меня не устраивает.

— Это почему же не устраивает? — пропуская мимо ушей слово «синьора», с лукавой строгостью спросила Варя.

— А очень просто: в договоре сказано, что ваша, то есть дамская бригада… — начал было пояснять он, но Былова резко оборвала его.

— Женская!

— Простите, женская, — нисколько не смутившись, поправился Костров, — ваша и мужская, выходит, взяли одинаковые обязательства: выдавать на-гора пятьдесят тонн в смену. Считаю такой порядок несправедливым.

Варя вопросительно и все еще удивленно посмотрела на него, но смолчала.

— Моя братва решила давать вам каждую смену десять тонн «форы». Только в таком случае у нас могут быть деловые договорные отношения.

— Это что еще за «фора»? — спросила Былова, уже недоверчиво, с подозрением глядя на парня. Что-то в нем было наигранное, заносчивое.

— Такой термин в биллиардной игре существует: сильный игрок берется забить в лузу вместо положенных восьми шаров, скажем, десять, а противник — всего-навсего шесть. В выигрыше будет тот, кто забьет сверх установленной нормы хоть один шарик.

Варя, меряя его с ног до головы, зло выпалила:

— Да ты за кого нас считаешь, хлюст? У тебя еще в носу не кругло, чтоб нас обогнать. Катись-ка ты со своими форами, знаешь куда?.. — не договорив, обдала его уничтожающим взглядом и решительно зашагала своей дорогой. Уже за спиной у себя услышала: «Бойкая дьяволица», но не обернулась, хотя все в ней закипало от желания бросить в ответ еще что-нибудь резкое, ядовитое.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

I