Ещё один брак по расчёту (СИ)

Лампу носить туда-сюда никакой нужды не было: Меллер привёз для детской аж две штуки. Одну для занятий, почти такую же, как для себя и для Катрионы с Аларикой. Вторая, наверное, была ночником, и это была такая штуковина, что Катриона только головой покачала: на что только люди деньги тратят! Слепленная из раскрашенной глины лампа изображала невысокое кряжистое дерево неизвестной породы, под которым сидели возле костра два охотника, напомнившие те рисунки из книжки со сказками — смешные, немного нелепые, но очень милые. Судя по выражениям лиц и по жестам, врали и хвастались охотнички напропалую. У корней дерева в кучке металлических «дров» прятался фитиль, а на ветках вместо листьев зеленели стеклянные подвески. Ночью, наверное, было красиво: огонёк горит, дробится в зелёных стекляшках, отсветы пляшут по лицам… Заглянуть как-нибудь посмотреть.

Катриона даже головой помотала, отгоняя дурацкие мысли. Это же просто игрушка. Слишком дорогая, кстати. О чём надо непременно сказать Меллеру: ладно, все эти книги, краски, карандаши, перья, тетради и просто листы бумаги… Тоже очень дорого, но это всё хотя бы нужно для дела. А такая вот ерунда — зачем? У обычной лампы можно прикрутить фитиль, если сира Клементина боится оставаться в темноте.

Гувернантка, старательно не замечая присутствия сеньоры на уроке, пристально наблюдала за тем, как Мадлена, высунув язык от усердия, выводит в тетради ряд кривоватых палочек. Никакие розги тут явно не требовалось. Катриона постояла немного у низкого, по росту ребёнка сделанного столика, потом решила, что сира Клементина сама вроде бы справляется, и занялась своими делами. У неё вон консорт просил принести все хозяйственные записи за прошедший год, какие только найдутся. Неужели этой осенью не надо будет ломать голову, пытаясь подсчитать, кому и сколько она должна и с чем останется после того, как все долги раздаст?

Ближе к полудню приехал сир Генрих. Как нарочно именно в это время Аларика вывела сиру Клементину во двор, чтобы показать ей крепость и село рядом с нею, и сопливая бестолочь во все глаза уставилась на баронского сына: высокий, плечистый, загорелый, в запылившейся, но всё равно блестевшей на солнце броне, да не новенькой, как с картинки, а со следами починки… Если уж богатенький торгаш жаловался, что как романтичная девица, увлёкся пограничным сеньором, готовым просто и буднично умереть за своих людей, то чего, спрашивается, от настоящих городских девиц ожидать?

Катриона нахмурилась, соображая, что ей теперь делать, но её очень настойчиво попросил о разговоре сир Матиас. И для разговора этого потащил к мосту через Серебрянку. Ну, то есть, до моста они не дошли, остановились на спускавшейся к нему дороге так, чтобы видеть противоположный берег. Северный ветер разогнал остатки туч, полуденное солнце разлилось по жухлой траве, по облетевшим кустам краснотала, по тёмно-серому граниту склона, на который петлями карабкалась дорога к замку, но тепла от этого особо не чувствовалось.

Пряча руки в рукавах платья, легко продувавшихся ветром, Катриона подумала, что надо было накинуть плащ, а не лисью безрукавку (да, новую, из чернобурки, с хвостиками, путающимися в ногах — парадную, в общем). Ещё подумала, что надо велеть Лидии, чтобы нашла тот плащ, который стал короток ещё лет пять-шесть назад, когда Катриона за одно лето вдруг резко вытянулась и обнаружила, что у неё появилась какая-никакая грудь. Плащ она не успела толком поносить, даже сукно не выцвело, и стёганая подкладка ничуть не протёрлась — лишь бы моль не поела. Сире Клементине он тоже должен быть короток, но лучше уж такой, из-под которого на целый фут виднеется подол юбки, зато тёплый, чем это её недоразумение. Там и капюшон есть хороший, глубокий, тоже со стёжкой внутри, хотя на зиму надо будет подобрать гувернантке какую-нибудь шапочку… Ох, задумалась не о том! Что там сир Бирюк говорит?

— Вот, — сказал наёмник, указывая рукой на тот берег, — я собираюсь стать вашим соседом, сира Катриона. Барон согласен продать мне полосу земли вдоль речки.

Она вспомнила разговор о «деревеньке в три двора» и в сомнении покрутила головой:

— Не боитесь разбойников, сир Матиас? Я-то, конечно, рада хоть каким соседям, а уж опытному бойцу тем более, но каково тут у нас зимой, вы и сами помните, наверное.