Ещё один брак по расчёту (СИ)

— Да, тёткин муж, который меня и учил. У Саккара я пробыл учеником неполный год, только чтобы получить его рекомендацию — дядя не имел права брать ученика. И то, если бы не Каспар, Саккар бы меня и близко не подпустил к своей кондитерской. Даже по просьбе Серпентов меня взяли не учеником, а так, на чёрную работу. У своего как бы наставника я весь этот год мыл посуду, чистил фрукты и просеивал муку. В собственно кухню у меня доступа не было, чтобы не вынюхивал семейные секреты.

— Но звание подмастерья вы всё-таки получили?

— К подмастерьям не так цепляются, там проще. — Правда, судя по тону, проще было ненамного.

— Хм, — проговорил Генрих, прикидывая перспективы. С одной стороны, его людям вполне вроде бы хватает брауновской пекарни. С другой, тот самый торт, который Росс испёк на имянаречение Эмметова сына, до сих пор по всему баронству вспоминают. И когда он, Генрих, едет сюда, в Вязы, то матушка всякий раз просит привезти чего-нибудь «для девочек». Себя, видимо, тоже к этим девочкам относя. Не для них ли, кстати, эти пирожочки на один укус? — Патент дам бесплатно, участок под кондитерскую тоже бесплатно выделю. Со старыми пердунами ничем, конечно, помочь не смогу, но можно попробовать через Меллеров что-то сделать — они же вроде не последние люди в вашей гильдии? Останетесь? Или боитесь, что жена отравит?

— Шуточки ваши, — буркнул Росс. — Алхимики только тем и заняты, разумеется, что травят всех встречных. Спасибо, сир, но… я не знаю, что ответить. Вернее, знаю, что ничего не могу обещать. Стою, как на кочке в болоте: куда ни ступи, в любой момент затянет с головой.

Он замолчал и принялся перекладывать пирожки на противень. Тоже новенький, блестящий, зеркально-гладкий. Напомнивший о запертых в карцере хитроумных штуковинах.

— Меллер хочет нанять вашего тестя? — спросил Генрих. — Я видел перегонные кубы или что-то вроде них, — пояснил он, — но Меллер-то алхимией не занимается.

— Нет, сир. — Росс вздохнул, откровенно прикинул, стоит ли говорить правду, и решил, видимо, что врать или хотя бы отмалчиваться на его «кочке» совсем не полезно. — Там всё гораздо хуже, — сознался он. — То, что сложено в карцере, дед Илоны фиктивно продал Гилберту, опасаясь ареста имущества. Самое ценное из оборудования и книг увезли из Озёрного как можно дальше. Пока не закончится история с обвинением Иеронима Серпента, никто их выкупать обратно не будет — конфисковать имущество добропорядочного бакалейщика у судейских оснований нет. А там… — он безнадёжно махнул рукой, пустив над столом мучное облако. Не верил, что родня его супруги сумеет выкрутиться? Видимо, нет, потому что сказал с кривенькой усмешечкой: — жаль, что Илона слишком норовиста для вас, сир. Я-то её защитить не сумею, а вот вы могли бы, я думаю. Но даже если бы мы с Каспаром сумели её уломать, вряд ли бы вам надолго хватило терпения. Илона кого угодно выведет из себя, балованная девочка из богатой и знаменитой семьи. Она ведь до сих пор не верит, что всё всерьёз. То есть, умом понимает, но прочувствовать по-настоящему, всеми печёнками, не в состоянии. Всё равно что вам сказали бы, будто ледники Хмурого тают и Гремучая понемногу затопит ваши земли. Возможно такое? Вполне. Сможете вы до конца поверить в это, даже видя, что уровень воды всё поднимается и поднимается? Никогда же такого не было. Бед хватало, но вы с ними справлялись, а вот тут пришла беда, с которой не справитесь — поверите? Вот и Илона не верит.

— А вы так уверены, что я вас защитить сумею?

— Старший сын барона Волчьей Пущи, имеющего право обращаться к королю напрямую? Всегда безупречно исполнявшего свои обязанности, даже если граф своими откровенно пренебрегал? Если граф пришлёт за отцом вашей фаворитки судейского чиновника и двух стражников, а вы ответите: «Это моя женщина и её отец, пшёл вон, дурак!» — что сделает граф? Пришлёт целый отряд?

Генрих недобро улыбнулся.

— Пусть попробует. Мы с Рыжей Гривой и Долгим Озером ещё орочьего налёта не забыли. Для войны с орками у его сиятельства солдат не нашлось, а тут вдруг взял откуда-то? Неплохой повод обратиться лично к королю, а?

Росс с мрачным видом накрыл полотенцем противень и сказал безнадёжно:

— Она не оценит, даже не ждите. Я её люблю, но к сожалению, её характер успел изучить слишком хорошо. Не примет она от вас ни помощи, ни защиты.

— А вы?

Таких круглых больших глаз Генриху в жизни видеть не доводилось. Впрочем, Росс тут же мотнул головой и глухо, вымученно-спокойно проговорил:

— Мне не до шуток, сир.