Ещё один брак по расчёту (СИ)

— Ваша милость, — затараторил он, вскочив, — а я уж думал за вами в Вязы бежать, а то сударь Людо того… письмо, видать, больно плохое получил.

Генрих оценил мутный тяжёлый взгляд фаворита и общее мрачное выражение не просто бледной, а ещё и опухшей морды, так что потребовал и себе стакан… и чем ты там его кормишь? Тащи мне тоже. Ян быстренько налил тарелку умопомрачительно пахнувшего супа (нет уж, обойдётся сударыня Винтерхорст без такого кухаря, самому пригодится) и попытался было опять застелить уголок салфеткой, но Генрих отмахнулся: не до этикета. Ян понятливо приволок ещё бутылку, протёр чистым полотенцем неземной красы бокал — видно, в сегодняшней фуре была и посуда, кроме всего прочего, потому что раньше Генрих такого у Росса не видел — и спросил, чуть помявшись:

— Вашмилсть, раз вы тут, я пойду сударя Серпента кормить, ладно? А то он вечно заработается и поесть забывает, а ему нельзя, у него это… режим, во. И диета.

— Давай, — кивнул Генрих, — корми.

Ян шустро налил суп в такую же, как у Генриха, тарелку из явно очень недешёвого сервиза, застелил салфеткой мельхиоровый подносик, нарезал хлеб, положил приборы. И зачем вот, спрашивается, такое диво в кабаке, которым был пока что бирюковский трактир? Нет-нет, ещё пару лет подождать, чтобы выучился хорошенько, и забрать в замок. Чтобы делал для родителей суфле и паровые биточки.

Генрих налил себе в бокал розоватой пахучей жидкости, от души хлебнул и чуть не поперхнулся: да уж, это вам не наливка. Поджечь, так, пожалуй, загорится, как гномский самогон.

— Что-то с матерью или с дядей?

Людо молча помотал головой и вылил в свой стакан (обыкновенный, которым, кажется, муку и сахар отмерял) остатки настойки из первой бутылки. Вышло меньше половины стакана, но Генрих подумал было, не отобрать ли и это. Не успел — Людо проглотил крепкое пойло как воду и лениво повозил ложкой в остывшем супе, вылавливая маленький мясной шарик.

— Илона, — сказал он.

— Что-то плохое с нею?

Людо криво ухмыльнулся.

— С нею — нет, а вот со мною — пожалуй. Она не вернётся, — объяснил он. Не так уж он, кстати, сильно был пьян. Видно, Ян как-то уговаривал его закусывать хорошенько, так что Росса не развозило.

— Как это? — недоверчиво спросил Генрих. Он тоже принялся за суп, только не вылавливал оттуда мясные шарики, а ел всё подряд, потому что и остальное было ничуть не хуже. — Как она может к тебе не вернуться? Ты ей разрешения на раздельное проживание не давал.

— А оно ей и не требуется, — с той же кривой ухмылочкой пояснил Росс. — По законам Империи женщина в звании подмастерья эмансипируется. А она ещё официально приняла веру в Создателя и объявила брак по нашим канонам недействительным, ибо кроме всего прочего, заключён он был по принуждению. На которое её отец — отец подмастерья Гильдии алхимиков — не имел никакого права.

— Погоди, — Генрих даже головой помотал, чувствуя, как и его догоняет серпентовская убойная зараза. — Какая Империя? Она же собиралась деда отвезти на юг, к его жене.

— Не-а, — из воспитанного, начитанного, совсем не похожего на ремесленника Людо Росса, кажется, полез тот самый сын стражника, которым он был, пока не познакомился с девочкой из семьи потомственных алхимиков. — На север они махнули, к его младшему сыну. Дядюшка похлопотал, дедушка подмазал, и получили они гражданство Империи, а Илона ещё и эмансипацию вместе с прежней фамилией. И остались мы с Каспаром два придурка — женатые без жён. Смешно, да? По-моему, очень смешно!

Ему было так смешно, что он взял пустую бутылку, взвесил в руке и от души шмякнул её об стену, только осколки с прощальным звоном брызнули. Генрих одобрительно кивнул и даже заглянул под стол, но там бутылок больше не было. То ли эта была первой, то ли Ян ещё одну успел убрать.

— Ладно, меня моя убить не пыталась, — Людо покрутил в руке и стакан, но швырять не стал, а вместо этого налил себе ещё.

Генрих подумал немного и не стал ему мешать. Пусть напьётся хорошенько, чтобы упасть и не встать. Завтра ему будет так погано, что страдать по беглой жене никаких сил не хватит, а там и успокоится понемногу. Надо будет найти ему какую-нибудь красивую молодую вдовушку, чтобы за сладкие пирожки и за нарядные тряпочки согласилась побыть не венчанной женой. А может, и не ради подарочков кто пойдёт. Парень-то ведь золото — умница, чистюля, работы не боится, спокойный, терпеливый… Ян вон как на него смотрит, словно на любимого родного дядьку.

— А Каспара хотели убить? — спросил Генрих, раз уж к слову пришлось.

— Да, в общем, убили, — Людо ещё выпил и опять повозил ложкой в тарелке. — Ну вот, — по-детски обиделся он. — Фрикадельки кончились…

— Это называется фрикадельки? — уточнил Генрих. — Напиши потом рецепт, я нашей кухарке отдам. Вкусно, и отцу с матерью точно понравится, жевать не надо. А что значит «убили»? Жив ведь твой тесть, пошлите ему Девятеро долгих лет за такую выпивку.