Ещё три сказки, сказ и бонус

— Разве, сэр?.. — профессор гордо вскинул голову, чувствуя, что сомнению подвергнут основной принцип жизни естествоиспытателей, — А как же тогда Нансен? А Амундсен, прошедший-таки северным путём вокруг Америки? Ведь он знал — что практической пользы от этого не будет, и ни одно обычное судно там всё равно не пройдёт?.. А сэр Пири, который уже двадцать лет пытается покорить Северный полюс, хотя все — и он в том числе! — знают, что кроме льда и океана он там ничего не найдёт?!

— Погодите-погодите, господин профессор! — капитан сделал жест ладонью, как бы отгораживаясь от «пионеров природных открытий», — Мы все прекрасно понимаем, что, так сказать, первопроходцы нужны — чтобы потом остальные люди могли воспользоваться плодами… И так далее. Но!

Вспомните-ка! Амундсен проходил по северному пути три года! И с ним — как и с Пири и Нансеном — были только подготовленные, тренированные полярные ветераны! Я уж не говорю о годах подготовки и исключительно кропотливо подобранном оборудовании и рационе!..

И позже — он и Нансен пользовались только специально построенным судном! Потому что обычные были бы раздавлены, словно скорлупки! В результате, собственно и был рассчитан и построен знаменитый «Фрам» — чтобы избежать ненужных человеческих жертв, если уж кому-нибудь ещё приспичит «пооткрывать» чего бы то ни было во льдах.

А сэр Пири вообще всегда едет с такой огромной группой страхующих и прокладывающих ему дорогу, что я не удивлюсь, если через год-другой он своего добьётся! Ведь именно основательная подготовка и профессионализм участников экспедиции гарантируют, что все участники такого похода в «неведомое» останутся живы!

— Согласен с вашими аргументами, сэр. Но — позвольте напомнить. Ведь кое-какую подготовку провели и мы — вот, огромный и надёжный батискаф…

— Простите, насколько надёжный? — капитан воспользовался паузой в ответе профессора, и иронии в его голосе не заметил бы только пингвин, — Настолько, что вам нечем было отбить нападение, которого вы даже ожидали?! И ещё настолько, что первый же выломанный прожектор привёл к огромной течи бензина?! А ведь будь это отверстие ещё хоть на полдюйма побольше, — капитан показал кончик пальца, — и не всплыло бы ваше детище уже никогда!

— Но позвольте, сэр, — профессор выпятил подбородок, и нахмурился, собираясь возразить.

Внезапно оглушительный, словно где-то порвалась струна гигантской гитары, звон лопнувшего стального каната, и крики, прервали спорящих.

— Батискаф! — только и успел крикнуть профессор, как все уже кинулись наружу.

Они подоспели как раз к кульминационному моменту драмы.

В свете заходящего солнца батискаф, отливавший всеми тонами от розового до пурпурного, раскачивался носом вниз на единственном уцелевшем тросе. Стрела крана ходила ходуном, однако пока держалась. Но вот, с ужасающим скрежетом и звоном лопающихся стальных струн, разорвался и последний трос.

Висящая на высоте десяти футов над водой чёрно-красная махина нырнула в воду почти как профессиональный пловец — строго вертикально.

— Люки! Люки! — закричал Хацармавеф. Профессор схватился за сердце.

Погрузившись в воду полностью, батискаф было вынырнул на мгновение, затанцевал на поверхности… Но дифферент на нос оказался слишком велик: входной люк рубки оказался ниже поверхности океана.

Тёмно-красный, глянцево-кроваво отсвечивающий в лучах закатного солнца аппарат, пуская булькающие пузыри, и переваливаясь с борта на борт, медленно, и совсем не грациозно, ушёл под воду. Напоследок детище профессора выпустило ещё пузырь бензина, на несколько секунд сбившего волны, и испачкавшего борт «Джорджа Вашингтона».

Воцарившуюся тишину прервал Хацармавеф:

— В следующий раз надо делать заправочный люки гораздо меньше — не шире трёх дюймов…

Капитан возмущённо фыркнул.

Профессор, выглядевший, как ни странно, взбодрившимся, сказал:

— Следующего раза — не будет!

Моряки с недоумёнными улыбками переглянулись, Пристли же пояснил:

— Вы безусловно правы, капитан, сэр! Если уж «покорять неведомые пучины», то — действительно, на чём-нибудь более солидном, защищённом, и надёжном!

— Но господин профессор… Ведь у нас ничего нет — из доказательств только одна фотопластинка с «драконом», и ещё шесть — с краями монстра!

— Знаете что, Хацармавеф… Чёрт с ними, с доказательствами! Я вот думаю, что о нашей экспедиции, и о том, что мы пытались доказать, лучше всего…

Вообще никому не рассказывать!

— Почему же вы так стремились к совершенно противоположному всего пять минут назад?!

— Потому, сэр, что это было до гибели нашего судна! — профессор что-то пожевал губами, перекатился с пятки на носок, и обратно. Потом всё же счёл нужным пояснить, — То, что наше детище столь внезапно затонуло, уже фактически выполнив свою задачу, и столь… э-э… мужественно выручив нас, учёных болванов, буквально из пасти тигра, я воспринимаю, как… перст Судьбы!

Да, сэр, это — Знамение Свыше! Я подозреваю, что кто-то поумней нас, — профессор торжественно указал пальцем в небеса, — даёт нам понять, что… Время для освоения пучин ещё не пришло!