Эшелон сумрака

— Будь я императрицей, то казнила бы вас ещё в день первой катастрофы! — я развернулась под его тихий смех и гордо направилась в кабинет, прижимая теперь обе руки к груди.

— Я бы любил тебя и восхищался тобой, даже будь ты пророком Всезнающего, если не им самим, — продолжил смеяться он, — однако мне повезло. И мне досталась удивительно хитрая и грозная леди Вондельштарт, — он усмехнулся, — сменившая доброту и милость на гнев из-за одной никчемной деревушки.

Я даже обернулась к нему, чтобы ответить:

— Ты сам дал мне такое право! Сам сделал меня такой. И сам говорил, что хотел этого. А я попросту хочу показать тебе, что твои игры не могут довести до добра!

Я пробежала мимо поднявшейся на ноги подслушивающей учительницы, схватила маску в прихожей и натянула её на уже мокрые глаза в следующем вагоне. Я не затронула никого, пока бежала к кухне, не взглянула и не проронила и слезы, однако, стоило мне забежать на кухню, как по щекам потекли ручьи, а сидящая у окна Веста поднялась.

— Сделал-таки… — шагнула ко мне она.

А я вспомнила её вчерашние слова и помотала головой, выставив руку вперед и не подпустив к себе.

— Всё хорошо, — шепнула я, поймав губами солёные капли, и побежала дальше.

В тот самый вагон с лестницей, где не струсила тогда, но хотела этого сейчас. Со сломанной рукой забираться было трудно, но сделала это я быстро, захлопнула люк за собой и сбросила туфли с ног — крыша успела нагреться, покалывая ступни жаром. Уже на втором вагоне меня догнала истерия, потому я пожалела, что мы стоим на пусть и шумном, но перроне, легла на крышу, желая стать её частью, и свернулась калачиком. Сейчас со мной не было пружины, короба мандолины или покрывала с узорами, и это делало меня совсем беззащитной. Особенно в тот момент, когда до ушей долетел чёткий приказ, народ внизу начал утихать, а меня приподняли, чтобы взять на руки.

Он остался сидеть, прижимая меня к своей груди, и молчать, глядя, как и я сама, на столб дыма вдали. Огонь всё ещё был различим, однако я видела только его язычки. Чёрные и теперь принадлежащие мне. Ведь я стала той, ради кого он это сделал. Значит и я в этом виновата.

— Лу, ты…

— Замолчите! — выкрикнула я и села, чтобы стянуть с глаз маску, откинуть её назад и заглянуть в его злые глаза, — вы сделали ужасные вещи! Как вы этого не понимаете! Вы убийца и злодей! И я ненавижу вас за это! — я схватилась пальцами за его пиджак на груди, — но я не могу перестать вас любить! Вы чудовище! Мерзкое и гадкое! А я… просто хочу, чтобы вы так больше не делали! Чтобы вы поняли, что совершили или… хотя бы… чтобы больше не убивали.

Я ткнулась лбом в его грудь и всхлипнула. Он даже не шевелился.

— Я тоже многого хочу, Луана, — холодно произнёс он, — однако, ты изменяться не планируешь. Более того — я дал тебе блага и вольности, а ты исказила их до безобразия. Я хоть единожды повышал на тебя голос? Ты пользуешься этим регулярно.

Я вскинула на него взгляд.

— Ты это заслужил, — прошипела.

— Правда? — усмехнулся он, — по каким критериям ты измеряла мои «заслуги»? По собственным? Огорчу тебя, они не входят в перечень…

Отпускать ткань на его груди я не успела, потому поднялась с её помощью выше и закрыла его рот поцелуем. Точно таким же, какие любил дарить мне он. Злой поцелуй. С горечью, жадностью и дерзостью. Однако, отстраниться от его ответа смогла только через минуту, когда он это позволил. Его глаза горели, а грудь вздымалась, пока я произносила:

— Ты очень часто говоришь огромные злые глупости красивым и возвышенным языком, Оушен, — я расслабилась в его руках, — а я не верю тебе больше. Но буду бороться, как ты и говорил.

Я потянула руку к огню и дыму от него и успокоилась. Умерила злость, которую хранила в душе. Утянула и уничтожила её так, будто её и не было. А полыхающая языки пламени вдали сперва потянулись вниз, а спустя время совсем скрылись, оставив после себя только дым, который никогда не сможет возгореться вновь.

Не знаю, какова будет моя расплата за то, что я совершила, но я согласна принять её. И согласна была с Оушеном, сказавшим мне, что он будет гореть вместе со мной.

* * *

— Уже выстроила свой брандмауэр? — лорд со смехом лёг на свою половину кровати, хитро на меня взглянул и скрестил руки на груди, косясь на меня из-за одеяльной перегородки, — весьма серьёзное сооружение — мне через него со всем батальоном не пробиться.

Я прикрыла нос тонким покрывалом, оставив только глаза и… улыбнулась. Точнее, спрятала то, чего ему точно видеть не нужно. Не хотела показать ему, что мне смешно от его слов. Словно я и не могла теперь улыбаться вовсе.

— Молчишь? — он повернул голову прямо и едва заметно дёрнул уголком губ, — а я приготовил для тебя подарок. Уверена, что хочешь оставить его без внимания?

Кивнула ему и оттянула покрывало до живота — мы двигались глубоко на юг и под вечер здесь становилось невыносимо душно, пусть все окна были полностью открыты, и в них немного задувал влажный вечерний ветер.