Эшелон сумрака

Не знаю существовал ли такой на Эшелоне, но я планировала купить свой, когда получу свои первые деньги. Я даже смогу поставить его в своем доме, когда сойду с поезда в последний раз. Ведь если отработать десять лет, то можно получить десять золотых, а этого хватит на небольшой домик в какой-нибудь деревне, где никто не буде меня знать.

Почему-то от этой мысли на душе стало тоскливо. Я мечтала о собственном доме давно. С того самого момента, как умерла бабушка. Однако сейчас мои мысли встрепенулись и унеслись в сторону господина Оушена, с нашими разговорами и моими песнями.

В моих мечтах мы прожили так целую жизнь: я — сидя на крыше его поезда, а он — храня свои тайны в собственной голове и игнорируя мой интерес. В этом, кажется, и состояло всё — я интересовалась, убегала и сердила его, но узнавала по крупицам.

Вот только кто будет терпеть меня всё это время? Когда-нибудь одинокий лорд Эшелона захочет завести жену, детей и остановиться в каком-нибудь замке, в котором у него будет целая стая собак, слуг и обязательно ковёр у печки в комнате. Кажется, она называется совсем по-другому.

Стоило нам остановиться у входа в вагон, чтобы подождать, когда поднимутся остальные, как к Мери подлетел мальчик-слуга, чтобы сказать:

— Остановка продляется до самой ночи, госпожа, — обратился он к ней, а после повернулся ко мне, — ваше место подготовлено, госпожа Луана. Мне проводить вас?

Я вновь застыла на месте от такого обращения и собиралась было кивнуть, как за меня ответила Веста:

— Сами справимся. Иди давай — не мешайся!

Он кивнул сперва мне, а после ей, а затем рванул к передним вагонам поезда, где уже через пару минут запрыгнул в ещё один вход, кажется, солдатский.

— Какой прыткий, — пробормотала повариха, потянув меня внутрь вагона.

Я вновь помогла ей забраться на ступень выше.

— Меня переселили к вам в вагон? — догадалась я.

Женщина кивнула.

— Сходи собери вещи, пока не началась готовка, — отправила она меня, — да не чеши языком с этими квакушками! Чего скажут — молчи! А я… тут постою.

Я кивнула и впопыхах побежала к последнему вагону. Там на меня смотрели все без исключений — теперь я была для них самым интересным человеком во всём поезде. Если не считать его лорда.

Вещи я собрала быстро — сграбастала платье из-под подушки и вылетела обратно. До Весты идти было недолго, как и до нужного нам вагона. Раньше я считала, что эта дверь ведёт в какой-нибудь склад или кладовку, потому что коридор здесь был узким и неприметным, однако нет — с одной и другой стороны узкого пространства «комнатки» за вагон до лестницы на крышу стояли кровати. И если с одной стороны всё было хорошо и понятно, то вторая и третья были втиснуты вплотную. Особенным было то, что пустой была именно «хорошая» одинарная кровать.

— Ну! Чего застыла?! Лушка! — попыталась подтолкнуть меня Веста.

Но она промазала мимо спины. Я успела увернуться и припустить обратно по вагонам к последнему.

Мне не было места там. И я могла бы радоваться своей удаче, но это было бы подло и неприятно для меня самой. Потому я и решила остаться на своём прошлом месте — я не заслужила таких благ. Как Мери с Вестой не заслужили стеснения в своих.

Вновь косые взгляды. Только теперь в них сквозило или удивление, или усмешка.

— Быстро же тебя прогнали, нахлебница! — раздалось шипение из угла.

Отвечать я не стала. Только положила все свои вещи обратно, собрала грязное и пошла к вагону прачечных, чтобы отнести всё, что успела замарать за эти дни.

Так и в самом деле будет лучше. Правильно и хорошо. От этих мыслей мне стало легче, потому на кухню я вошла уже с улыбкой.

* * *

— Не выживешь ты с этими змеищами, Лушка! — шипела в это время Веста, — и кто тебя такую совестливую родил?! Сиди, сказала, с нами в спокойствии! И не трепи всем голову, бесстыжая! Лушка, дурная!

Я подняла на неё глаза и улыбнулась.

Сегодня опять была картошка. Пальцы уже ныли от того количества, которое я почистила. Но Шага не успевала и не смогла бы успеть, а что толку повариха я или нет, если не могу ей помочь? Веста на мои оправдания плюнула ещё в самом начале приготовлений.

— Ой, несмышлёная, — вновь взмах рукой в мою сторону, — мелкая, да глупая, как дитё! Честное слово, шею тебе перегрызут! — суровый взгляд на меня, — а она лыбится! Как-никак ветер в голове твоей дурной!

Так и было. И женщина уже успела об этом догадаться. Потому что в моей голове был ветер, солнце и грибной дождик, под которым мне хотелось танцевать от счастья. А ещё океан — большой и очень глубокий, как тот, мимо которого мы проезжали в первый день моего похода на крышу. Такой же загадочный и бескрайний.

— Сегодня Джеки на подаче, — выдохнула с тяжестью Шага, — жаль, что Уила прогнали, — она косо на меня взглянула, — он был смешной.

Нож в моей руке на секунду дрогнул. Будто я была виновата в том, что он теперь не работает. Я даже не знаю почему его уволили.

— Могла бы и оставить их, — она зарделась и дёрнула губами, — они были твоими друзьями тоже.

Стыдиться мне было не за что. Но стыдно всё равно почему-то было.

— Я точно не могу такого делать, — пробурчала ей в ответ.