Эшли Белл

Подобная перспектива не обрадовала Биби. Если именно это она столько времени скрывала от себя с помощью трюка с забыванием, то лучше бы данные знания так и остались лежать кучкой золы. Ежели ей удастся спасти Эшли Белл, все, что она хочет, – вернуться к своей прежней, нормальной, жизни, которую рак и одержимость спасением девочки перевернули с ног на голову. Обычная, повседневная жизнь, по поводу которой многие люди жалуются, будто им не хватает искорки или изюминки, всегда казалась Биби воистину чудесной. В мире столько разнообразных удивительных вещей, что она не хотела да и не смогла бы в полной мере справиться с бóльшими чудесами, чем те, что предлагает этот мир всем, кто согласен их увидеть.

Натянув на себя блейзер, девушка в левую руку взяла электронную карту, а правой сжала рукоятку пистолета. У двери она замерла и выглянула в глазок. Если тот, кто скребся, поджидает ее снаружи, то сейчас его не видно. Два квартала прогулки через туман и таящиеся в нем угрозы, а затем все то, что ожидает ее на Сономир-вей. Впереди Биби предстоит серьезная проверка ее храбрости и отваги. Как бы там ни было, какими бы бедами эта ночь ей ни грозила, девушка была уверена в двух позитивных моментах: во-первых, долгожданный конец всем ее тревогам не за горами, а во-вторых, не было сомнений, что скучать сегодня ночью ей не придется.

90. Первое потрясение из трех

Дверь была заперта. Пэкстон постучался. Отперла Нэнси. Она настолько порывисто бросилась его обнимать, словно намеревалась на ощупь убедиться в том, что он материален. Подошел Мэрфи. Он тоже полез с объятиями. Они вот так стояли, обнявшись, все трое с минуту, пока родители Биби, дрожа и стараясь подавить восклицания переживаемой ими душевной боли, не подвели его к больничной койке, словно к лежащему в гробу телу покойницы, выставленной во время заупокойной в церкви. Биби, неукротимая Биби, лежала, ничего не ощущая, в коме, одетая в пижаму, подключенная к электрокардиографу и электроэнцефалографу, с электрошапочкой на голове, опутанная множеством электродов… Она лежала с введенным в вену катетером, получая через него жидкость и необходимые для жизнедеятельности организма питательные вещества.

У медсестры была кожа цвета молочного шоколада и черты лица приятные и неземные, как у Мадонны Рафаэля. Волосы сплетены в косу и скреплены на затылке. Она готовилась заменить полиэтиленовый мешочек с раствором для капельницы. На бейджике, приколотом к ее форме, убористым почерком было выведено имя: «Петронелла».

При виде Пэкстона медсестра улыбнулась и, хотя одет он был в гражданское, заявила:

– А вы, как я понимаю, морячок милой девушки.

Эти слова, а еще вид удручающего состояния Биби потрясли Пэкса до глубины души. Он чувствовал, что сейчас находится на поворотном этапе собственной жизни. Теперь Пэкстон более ясно видел свой жизненный путь и смысл своего существования в этом мире. Это стало подобно откровению. Он прошел долгую дорогу от техасского ранчо по разведению лошадей до спецназовца. Совсем недавно он видел смерть Абдуллаха аль-Газали. С самого своего рождения ему предназначалось стать морским котиком. Вся его жизнь была нацелена на это. Так стрела, выпущенная умелым стрелком из арбалета, всегда попадает в самое яблочко мишени. Для морского котика существует две святыни: боевое братство и родина. Семья, Бог, общество и свобода тоже священны, однако на войне следует забыть о своих привязанностях, оставить их на время в тени, полностью посвятив себя побратимам и долгу перед страной, ради которой рискуешь жизнью. Или ты в первую очередь боец, или никакой ты не боец вообще. Свою любовь к семье ты выражаешь прежде всего тем, что оказываешься на линии огня и погибаешь, если того требуют обстоятельства. Но теперь, стоя и глядя на лежащую в коме Биби, прекрасно осознавая, насколько она дорога его сердцу и то, что он может вскоре ее лишиться, Пэкстон чувствовал: любовь его возросла до такой степени, словно внутри началась ядерная реакция. Его охватила непреодолимая нежность. Сейчас Пэкстон понимал: отныне он готов умереть разве что ради нее. Он не задумываясь, не сходя с этого места, отдал бы свою жизнь, но куда больше ему хотелось бы не умереть, а жить ради нее, независимо от того, означает ли это конец его службы в ВМС или нет.