ЭСИД - машина по проверке лойяльности

— Любишь ли ты голубей?

— Нет!.. Я не терплю голубей! — завопил ученый. Он все больше потел. Испаряющийся пот проникал в сверхчувствительные гидрометры, а за это засчитывались отрицательные пункты.

— А что ты подразумевал под словами «справедливость станет достоянием всего американского общества»?

— Ах, это все скотина кельнер! — прорычал Кольман, содрогаясь от бешенства и страха. Специальное устройство под стулом тщательно регистрировало его дрожь, и машина засчитывала за это новые отрицательные пункты.

— Почему ты оскорбляешь лойяльного гражданина? Заботься лучше о себе и отвечай на вопросы со всею искренностью. Какой, по-твоему, должна быть эта «новая справедливость»?

— Я думал о всеобщей американской демократической справедливости...

— Так зачем же ты противопоставлял настоящее время будущему? Разве у нас нет теперь всеобщей американской демократической справедливости?

— Есть! Конечно, есть!

— Так что же должно быть в будущем?

— Я не знаю!.. Будет то же, что и теперь!

— Почему же ты, говоря это, дрожишь и потеешь?

— Потому что здесь очень жарко, — пробормотал Кольман и тут же услышал, как щелкнуло автоматическое климатическое устройство. Откуда-то с потолка на него хлынула волна ледяного воздуха. Ученый защелкал зубами.

— Спасите! — хотел крикнуть он, извиваясь, как уж, в стальных кольцах, но последним усилием воли сдержался, так как помнил, что за это назначается много, очень много отрицательных пунктов. И вдруг он вспомнил о существовании контактной схемы «Альфа-67». Если бы ему удалось, осторожно наклоняясь вперед, приблизить руку к распределительному щитку машины, вытащить из гнезда один из контактов и вставить его в другое гнездо, то... то машина пересчитала бы все его отрицательные пункты на положительные...

Дрожа от страха и возбуждения, он, как змея, стал выскальзывать из сжимающих его обручей и колец. Еще движение, и пальцы его коснулись холодного металлического щитка. Вдруг раздался громкий скрежет, дверца кабины распахнулась, и в нее ворвались два стражника.

Они повели профессора в камеру. Открывая решетку, один из стражников сказал другому, не переставая жевать своей жвачки:

— Эй, Мэтьюс, посматривай хорошенько за этим типом. Он не простой преступник. Машину хотел испортить, понимаешь!.. Он, наверное, шпион, а то и того хуже. Четыреста минусов ему отстукало, понимаешь ли ты? И такие типы воспитывают наших парней!

— Давно пора с ними покончить! — подтвердил Мэтьюс и, не переставая жевать, пристально посмотрел на профессора. — Эй, ты, красный... чего трясешься?.. Ведь тебя уже приговорили. Сколько этот тип получил?

— Да пустяк какой-то, восемь лет!

— А ну, валяй, старая обезьяна! — рявкнул стражник, распахнул пинком решетчатую дверь и втолкнул профессора в камеру.

Кольман с глухим стоном рухнул на каменный пол.

Сокращенный перевод с польского Валериана АРЦИМОВИЧА.