Эскадрон (сборник рассказов) (СИ)

Солдаты шли уверенно и неспешно. Каждый, кроме винтовки, тащил на себе немалый груз  —  подсумки с патронами, рюкзак, газовую маску, флягу с водой, консервы, связки гранат, кусачки для проволоки. Некоторые несли саперные лопатки или кирки. Офицеры дымили сигаретами, рядовые попыхивали трубками.  Земля впереди была усеяна битым камнем, обрывками колючей проволоки, вырванными с корнем покореженными стволами деревьев, изрыта кратерами мин и воронками снарядов. Не успели ирландцы пройти и сотни ярдов, как шквальный огонь пулеметов и траншейных минометов встретил их со стороны Ла-Буассель. Огненный вал, двигавшийся впереди наступающей Шотландской бригады, загнал Джерри в глубокие укрытия, изрывшие холм крысиными норами, в замаскированные пулеметные гнезда, на вторую линию окопов. Но атака шотландцев, напоровшихся на так и не поврежденные всерьез проволочные заграждения, захлебнулась, и немцы, выползшие из щелей, встретили Тайнсайдцев свинцовым ливнем. Оборону поддерживала уцелевшая артиллерия, и немецкие снаряды рвались в рядах наступавших, собирая кровавую дань.

 Поредевшие линии рассыпались, солдаты продвигались короткими перебежками, залегая в воронках, прячась за обломками домов, занесенными на Ничью Землю разрывами фугасов, снова поднимались и шли вперед,  не оглядываясь, мимо недвижных тел Шотландской бригады, скошенной пулеметными очередями и так и не добравшейся до цели.

Том рванулся вперед, упал, выставив перед собой винтовку с примкнутым штыком, отдышался, поднялся на колени и снова вжался в землю, заслышав знакомый свист мины. Его осыпало землей, и тишина заткнула уши ватой. Он снова встал, сбросив с себя руку, все еще сжимавшую револьвер. Лейтенант Бёрн ушел на Запад, передав командование сержанту. Мерфи задержал шаг, окинул взглядом то, что осталось от взвода.

— Вон он, засранец, — Мерфи ткнул штыком в сторону неприметного бугорка в полусотне ярдов перед холмом, — надо бы его снять. За мной, ребята.

До пулеметного гнезда они добрались только втроем. В темное отверстие полетела граната, за ней другая, и Джерри выскочили из укрытия, только чтобы напороться на ирландские штыки. Том колол не глядя, дым, валивший из развороченного бункера, щипал глаза, и только когда штык пропорол воздух, заметил, что немец уже лежит у его ног грудой серого тряпья.

— Пулемет покорежило, — хмуро объявил сержант, вылезая из люка, — ладно, зато тащить меньше.  Вперед, ребята, наши уже у первой линии окопов.

Остатки Тайнсайдской бригады пробирались по склону холма, все еще занятого противником, вниз в долинку, прозванную британскими острословами Колбасной. На дальнем ее краю, в лесу Бейлиф, залегли немцы. Тропинки и поляны перегородили бревнами, молодая поросль, уже два года не видавшая заботливой руки лесника, превратила ухоженный лесок в непролазную чащу. С двух сторон, от Овилье и Контальмезона, оборонявшихся поддерживал огонь батарей. Ирландцы бросились в атаку сквозь пулеметные очереди со штыками наперевес. Они рубили, и кололи, и били прикладами, ожесточенно и яростно пробиваясь к Контальмезону, к последней позиции, которую бригаде поставили целью.

Том ударил здоровенного немца ногой в живот, выдернул из плеча штык, направляя окровавленное острие в усатую рожу, в оскаленный в диком вопле рот. Немец захлебнулся криком, темная кровь хлынула сквозь разбитые зубы,  и Том, повернувшись, бросился к новому противнику. Пуля ударила его справа, под ключицу, вышла над лопаткой, и Том, крутанувшись на месте, упал в окровавленную траву. Смерть поглядела ему в глаза, и невыразимая легкость наполнила мысли, и темные воды беспамятства сомкнулись над ним, укрывая от бушующего пожара битвы.

Очнулся Том в сгущающихся сумерках, в непривычной тишине. Из леса доносились лязг, скрежет, приглушенные голоса, но стрельба затихла. Рядом, запрокинув голову, лежал сержант Мерфи, беззаботно глядя в темнеющее небо остекленевшими глазами. На его груди расплылось бурое пятно, уже чуть подсохшее, в прорехе мундира виднелись клочки алой ткани и золотой канители. Том подавил стон, уткнувшись лицом в пыльную траву. Тело придавило тяжестью, сковавшей все мышцы, жгучий пот выступил из всех пор, легкие жгло при каждом вдохе.

Четки, обвивавшие ложе все еще зажатой в руке Ли-Энфилд, рассыпались по грязной земле, крестика нигде не было видно. Но Сияющее Сердце, надежно скрытое под мундиром, было на месте. Том, отпустив винтовку, с трудом перевалился на бок, положил руку на грудь, поверх образка, пересохшими губами зашептал молитву. Голоса из леса стали громче, послышался треск ломающихся веток. Том замолчал, вжимаясь в землю. Говорили по-немецки, а это значило, что он остался один, раненный, возможно смертельно, и помощи ему остается ждать только от ангела.