Эсхатологический оптимизм. Философские размышления

Природа Единого породительна, она порождает все вещи и не есть ни одна из них. Следовательно, она [т. е. природа Единого] не есть ни нечто, ни что-то качественное, ни количественное, ни Ум, ни Душа; она не в покое и не в движении, не в месте и не во времени; Он [Царь Всего] — «единовиден в себе», лучше же сказать, безвиден, будучи прежде всех эйдосов, прежде движения и прежде покоя, ибо эти [умопостигаемые содержания] расположены близ сущего и делают его [т. е. сущее] многим.[253]

Вот этот аспект нас и интересует. Позднее именно первая гипотеза Платоновского «Парменида» будет взята как одна из исходных точек в разработке последующего апофатического богословия в неоплатонизме. Прежде всего Платоном, а за ним — Проклом, Дамаскием и всеми остальными неоплатониками.

Три фазы платонизма по Ю. Шичалину

Когда Ю. Шичалин описывал историко-философский процесс античной философии, он разделил ее на три периода. Используя призму неоплатонизма, он выделил в античной философии:

• эпоху μονή (пребывание),

• эпоху πρόοδος (нисхождение, у Шичалина используется термин «дробление» — частичное воспроизведение образца)

• и эпоху ἐπιστροφή (возвращение).

«Пребывание» — это собственно платонизм. «Нисхождение» — философия, которая начинается с Платона и продолжается, условно, до появления неоплатоников. Период в 300 лет, по Ю. Шичалину — это период πρόοδος, когда существуют несколько разделившихся школ (что соответствует дроблению — выходу платонического Единого во многое). Это прекрасная интеллектуальная находка — мысль о том, что триста лет после Платона греческая философия пребывает на стадии дробления. Очень удачное применение неоплатонической триады к историко-философскому процессу.

Дальше следует период ἐπιστροφή, который Ю. Шичалин связывает с периодом позднего платонизма. Это возвращение к истокам. Здесь он выделяет именно Плотина как человека и философа, который вновь совершает радикальный поворот в сторону Единого. Радикальный поворот к «возвращению».

Неоплатоническая философия и апофатическое богословие, составляющее центр всей неоплатонической доктрины, начинает активно развиваться именно с Плотина. Всем известная Эннеада Плотина «О Благе или Первоедином» VI.9[254] описывает непостижимость Единого в формуле:

Должно восходить сверх научного знания, никоим образом не отделяясь от бытия Единого; должно отложиться и от знаний, и от предметов познания, и от всех иных вещей, даже от созерцаемой красоты. Ибо все красивое позднее Единого и приходит от Него, так же как весь дневной свет приходит от Солнца.[255]

И несколько ранее:

Наибольшее затруднение состоит в том, что наше сознавание Его [Единого] не происходит согласно науке или мышлению, как это бывает в случае сознавания иных умопостигаемых вещей, но здесь сознавание осуществляется согласно присутствию, превосходящему научное знание.[256]

Привожу на греческом: «Γίνεται δε η απορία μάλιστα, οτι μηδέ κατ»επιστημιψ η σύνεσις εκείνου μηδε κατά νόησιν, ώσπερ τα άλλα νοητά, αλλά κατά παρουσίαν επιστημης κρείττονα».

Обратите внимание на термин «παρουσία» — «присутствие, явление, которое выше всякой науки».

Неоплатонизм представляет собой именно ориентацию на над-исходное, находящееся прежде исхода (πρόοδος) начало — источник всего и одновременно не являющееся ничем, находящееся заведомо выше нашего внимания. Неоплатонизм из всей платонической традиции ориентирован на возвращение к Единому (ἐπιστροφή). Поэтому именно в нем предельно четко артикулируется апофатическое богословие.

Апофатическое богословие в полной мере присутствует уже у Платона, хотя и имплицитно, как возможность. Его раскрытие, то есть сам путь теоретического и над-теоретического возвращения, начинается с неоплатоников. Именно они начинают процесс ἐπιστροφή в контексте платонической традиции.

Прокл и систематизация Единого