Эсхатологический оптимизм. Философские размышления

Мы постарались продемонстрировать, что у философа и схоларха Афинской школы позднего неоплатонизма Прокла существовала своя система политической философии, основанная на развитии политических идей Платона и всей платонической традиции. В этом тезисе мы опирались на комментарии Прокла к диалогам «Государство» и «Тимей». Методом, который мы использовали, было выявление аналогий и гомологий между различными областями неоплатонической философии, связанных между собой общеплатоническим подходом к рассмотрению изначального онтологического статуса парадигм, идей, ноэтических объектов созерцания, которые выступают как источники эйдетических серий, конституирующих различные явления — онтологии, космологии, души и государства. Политическое — это одна из областей, где исхождение идей и завязанных на них символических цепочек открывает свои структуры. Поэтому для неоплатоников любая область знаний — от космологии до гносеологии или теологии — обязательно будет содержать в себе политическое измерение.

Социальные и политические иерархии в «Государстве» Платона рассматриваются Проклом как частные случае вселенского закона иерархий богов, умопостигаемых начал и состояний души. В «Тимее» Прокл политически интерпретирует пространственный символизм, и превращает символически истолкованную легенду о войне атлантов с афинянами в трактат по внешней политике, предвосхищающей во многом геополитику ХХ века.

При этом наш анализ политической и исторической ситуации, в которой жили поздние неоплатоники, объясняет, почему политическая философия этой школы не получила систематического изложения. Неоплатоники были язычниками, жившими в христианском обществе, нормативы которого явно не относились в их глазах к лучшим эйдетическим типам — с точки зрения социального, религиозного и этического устройств. Поэтому их политическая философия осталась в свернутом (имплицитном) состоянии. Тем не менее, восстановить ее по многочисленным фрагментам и прямым указаниям не составляет большого труда, что в своих работах попытались сделать такие авторы, как О’Мира и Сиорванес. То, что эта тема не получила дальнейшего развития, мы связываем лишь с тем, что неоплатонические исследования еще не достигли той стадии, когда в центре внимания историков философии окажутся не только то, что неоплатоники говорили и писали открыто, но и то, на то они намекали и что они подразумевали.

Я полагаю, что политическая философия неоплатоников, и в данном случае политическая философия Прокла, безусловно, существовала и ее более развернутое и полноценное исследование еще ждет своего часа.

Политический платонизм Императора Юлиана

Введение

Историки позднего платонизма часто придерживаются подхода, согласно которому неоплатонизм якобы не включает в сферу своих интересов политическую плоскость и ориентирован исключительно созерцательно, сосредоточившись на апофатическом Едином (Ἕν), иерархии эманаций и теургических практиках. Такой точки зрения придерживается, в частности, немецкий историк платонизма Эрхардт[200]. Данная позиция, неоднократно подвергавшаяся критике в работе Доминика О’Миры «Платонополис: платоническая политическая философия поздней античности»[201], может быть поставлена под сомнение, и одним из решающих аргументов в этом вопросе может выступать случай Императора Юлиана (331 или 332–363), не только предложившего развитую версию неоплатонической политической теории, но и сделавшего ряд решительных шагов в деле ее практического применения для управления Империей.

Юлиан: царь-философ

Император Флавий Клавдий Юлиан, представитель Пергамской школы неоплатонизма, являет собой образ платоника, не просто размышлявшего о необходимости для философа заниматься политикой (быть правителем), но и бывшего на протяжении непродолжительного, но очень яркого, периода Императором Римской Империи — Императором, воплотившим в своей фигуре политический проект платоновского идеального государства. Редким было такое сочетание высокого почитания созерцательной жизни с политическим служением (в истории философов-правителей было очень мало: один из них — Марк Аврелий, мыслитель, во многом вдохновлявший и Юлиана). «Мечтатели такого стиля редко встречаются среди принцев: вот почему мы должны уважать его [Императора Юлиана],»[202] — замечает французский историк Виктор Дюрюи. Его ярким отличием от его предшественников станет самая настоящая одержимость философией, высшим проявлением которой было, в глазах самого Юлиана, неоплатоническое учение. Молодой Император особенно был увлечен Ямвлихом (245/280—325/330), представителем Сирийской школы неоплатонизма. Пергамская школа, где обучался сам Юлиан, была своего рода филиалом Сирийской, и Ямвлих считался в ней непререкаемым авторитетом.