Эскорт для предателя

— Я занимаюсь двусмысленным бизнесом, мистер Паппас, и пестую неопределенность. Исповедую искусство, которое является одной из главных реалий нашего мира. Я вскармливаю эти неопределенности, позволяя каждой стороне идти своим путем, никогда не достигая конца. Любое завершение опасно.

— Вы выжили из ума, Камаль. А ваш друг мистер Картофельная Голова должен провести остаток дней своих в камере, счесывая с себя паршу.

Гарри не стал ни пожимать руки на прощание, ни подыскивать подходящих слов для этого. Он повернулся и пошел к двери, но Камаль Атван окликнул его.

— Прежде чем я позволю вам уйти, дорогой мой, хочу задать последний вопрос. В будущем это может оказаться полезным для моего дела. Как вы узнали, что господин Садр, Безумец, работает на меня? Это была тщательно оберегаемая тайна. Неужели ваша техника столь хороша? Меня это беспокоит.

Впервые за долгое время Гарри рассмеялся.

— Что же такого смешного в моем вопросе, дорогой друг?

— Ничего, разве что он показал, что ты сосунок.

— Прошу прощения?

— Я не знал об Аль-Маджнуне, просто догадался. Пока ты сам не сказал мне, что он твой человек, я не был в этом уверен. К счастью, у меня в кармане микрофон, который на всякий случай передал весь наш разговор моим тупорылым коллегам из ЦРУ. Видишь ли, при всем моем уважении, болтаешь ты слишком много.

После этого Гарри покинул дом Атвана. Прошел через распашные двери гостиной, мимо картин Ренуара и Моне, мимо стоящего у входной двери дворецкого, на улицы вечернего Лондона. Шел сильный дождь. Гарри прошагал несколько кварталов в сторону Пикадилли и наткнулся на небольшое кафе. Там было множество молодежи, отдыхающей после работы, большинство — не старше Лулу, его дочери.

Достав из кармана мобильный, Паппас позвонил старому другу из МИ-5, британской контрразведки, с которым познакомился много лет назад в Вашингтоне. Они проговорили почти полчаса, и собеседник время от времени приостанавливал Гарри, записывая подробности дела.

Затем Гарри набрал номер Эдриана Уинклера. Начальник штаба Секретной разведывательной службы все еще пребывал в подавленном состоянии, хотя и пытался делать хорошую мину при плохой игре. «Он так любил Джеки, со всеми ее стеками, ботинками для верховой езды и исключительной отвагой», — подумал Гарри. Это заставило его еще больше пожалеть Эдриана, но не отказаться от задуманного.

— Твой друг Атван накрывается, — сказал Паппас.

— Что значит «накрывается», старина? Это лучший козырь, какой у нас был когда-либо.

— Именно то, что я сказал. Накрывается. Выяснилось, что Аль-Маджнун — его человек. Тот, кто убил ребят из «Инкремента», работает на твоего приятеля Атвана. Именно это Джеки и пыталась сказать тебе. Он сейчас здесь, с ним. Камаль, твой приятель, прячет террориста, и скрыть это не удастся. Так что он накрывается.

На мгновение воцарилось молчание. Паппас чувствовал злость и панику своего собеседника.

— Повтори еще раз, Гарри. Я хочу убедиться, что правильно расслышал.

— Аль- Маджнун тут. В гостях у Атвана в доме на Маунт-стрит. Тебе немедленно надо звонить в МИ-пять и особый отдел. Прямо сейчас.

— Много хочешь, Гарри.

— Не слишком. Там все знают и едут, чтобы арестовать его. Поэтому, брат мой, я и позвонил тебе. Если ты сейчас же не позвонишь в контрразведку и Скотленд-Ярд, то тоже накроешься.

— Понимаю, — ответил Эдриан, резко выдохнув, но тут же взял себя в руки. — Ты думаешь, Гарри, что сможешь остановить это, но не получится. Как ты полагаешь, кто позволяет Атвану заниматься таким бизнесом? Неужели я? Шутишь. Я просто подбираю крохи, падающие через борта его грузовиков. Он выживает благодаря тому, что имеет друзей наверху, которые считают, что он полезен для страны. Государственные интересы, старина. И мораль не входит в их число. Ни я, ни ты ничего не сможем поделать с этим.

— Тем не менее я почти сделал это. Все кончено.

— Ничто никогда не кончается, Гарри.

Нажав кнопку, Паппас завершил разговор и убрал мобильный в карман. Заказал кофе, но, отпив глоток, понял, что не хочет. Дождь прекратился. Гарри вышел на тротуар и двинулся по серым бетонным блокам к мигающей неоновыми огнями Пикадилли-серкус, как корабль к маяку.

Выражение признательности

Иран десятилетиями озадачивает нас, но этот роман описывает скорее вымышленную страну. Это художественное произведение, и ни один из персонажей, а также фирм и организаций никогда не существовал. Люди, которые попытаются найти здесь намеки на настоящие разведывательные операции, лишь обманут сами себя.