Эскортница по поручительству

Ну почему? После всего, что он сделал, мое сердце все еще болит? От того, что в нем живет какое-то ненормальное чувство? Почему его уход кажется концом света? И становится страшно? Но и остаться позволить не могу. И то, и то разрушает меня невозвратно, принося нестерпимую боль. Я снова трескаюсь на осколки, как месяц назад, но теперь от чего-то другого. Свернулась клубком на диване, и тихие слезы покатились по щекам.

Я хотела бы забыть то, что он сделал. Хотела бы попытаться простить, но это выше моих сил. Когда Игорь рядом, я вижу лицо бабушки и маленькой девочки из моих снов. И это просто невыносимо, мыслями об Игоре я словно предаю их.

После того как я побывала в том аду, начала видеть жизнь иначе. Когда очнулась, привязанная к кровати, в темной обшарпанной комнате, испытала нечеловеческий ужас. Словно реализовался сюжет самого страшного фильма. Тусклая лампочка на стене, заросшая паутиной, мерзкий запах плесени и лекарств. Я закричала так громко, как только было возможно, и продолжала звать на помощь до тех пор, пока в комнату не вошел человек. Он был в белом халате и с медицинской маской на лице. Не сказав ни слова, подошел к кровати и, достав шприц, вколол его содержимое мне в руку. Моментально почувствовала, что слабею, и кричать больше не осталось сил. Смотрела, медленно моргая, на потрескавшийся потолок, поросший плесенью, и ощущала, как слезы катятся по вискам. Я не могла пошевелиться, и страх поглощал все сознание. Не знала, что со мной хотят сделать, и мозг рисовал картины из фильма ужасов "Пила". Ожидание и неизвестность – самое жуткое в таком состоянии. И безысходность, без единого шанса на спасение. В полном отчаянье стала делать единственное, на что была способна. В мыслях читала молитву, которую, казалось бы, давно забыла. Еще в детстве бабушка меня научила "Отче наш", сказав, что когда будет очень нужно, Господь обязательно поможет. И действительно, мы вспоминаем о Боге только в самые тяжелые моменты, когда не остается надежды больше ни на кого. Я снова и снова повторяла молитву, пока перед туманным взором не возникло лицо Игоря. И снова надежда зародилась внутри. Вспомнила мутным разумом, что Шувалов приходит ко мне каждый день и, возможно, заметит что-то неладное. А потом эти предположения сменились уверенностью, и я повторяла как молитву: "Игорь меня найдет". И он, действительно, нашел, не знаю как, но Шувалов вытащил меня из ада. И вернул домой…

Только квартира не была такой, как прежде. Вся мебель стояла не на своих местах, будто ее собирались вынести. Вещи и документы разбросаны по полу, на котором виднелись грязные следы от мужской обуви. Пошатываясь, я ходила по комнатам и собирала бумаги и одежду. Каждое движение давалось с трудом, словно в замедленной съемке расставляла предметы по местам. Голова кружилась, а невыносимая слабость сгибала пополам. Но я держалась, не желая поддаваться лекарствам, которыми меня пичкали.

Четыре дня он не приходил. Четыре дня тишины. За эти месяцы я на подсознательном уровне привыкла, что Игорь приходит каждый день. И теперь неосознанно ждала звонка в дверь, но так и не дождалась. Он больше не приходил, и тишина стала угнетающей. Похоже, Шувалов оставил меня в покое. Или после того, как спас, считает, что теперь мы в расчете. Говорила себе, что так лучше, именно этого я и хотела. Но печаль тяжелым грузом лежала на сердце. Сама не осознавая этого, изо дня в день ждала, когда Игорь снова придет. И когда вечером понимала, что он не пришел и вряд ли уже придет, чувствовала отчаяние. Спрашивала себя зачем? Зачем мне его визиты, все равно не собираюсь открывать дверь? И не находила ответа. Возможно, все эти его постоянные приходы вырывали меня из пламени скорби. И отвлекали, принося другую боль. Заставляли колебаться между желанием открыть и желанием никогда его не видеть. А теперь я осталась наедине с собой, и это угнетало жутко.

Лишь на шестой день я снова услышала дверной звонок. Подскочила на месте, чувствуя, как внутри все оживает. Радость и растерянность сливаются воедино. Душа кричала, оглушая: "Он пришел. Он пришел!", а разум отвечал: "Это уже не важно".

Снова на цыпочках подкралась к двери и заглянула в глазок. И сразу почувствовала укол разочарования. Там стояла незнакомая женщина. Открыла дверь и внимательно посмотрела на визитершу. И сразу заметила знакомое лицо. Нет, не знакомое, лицо женщины было очень похоже на мою бабушку в молодости. Долго гадать не пришлось, я поняла, кто эта женщина. И злость вперемешку с болью забурлила внутри, разливаясь по телу горной ледяной рекой.

– Зачем пришла? – прошипела я сквозь зубы, решив не делать вид, что не узнала ее. В принципе и не узнала вовсе, но по сходству с бабушкой нельзя было этого не понять.

– Поговорить, – ответила женщина спокойно, но ее до боли знакомое лицо было напряжено. А я машинально начала вспоминать, как ее зовут. Вот даже имя родной матери не помню. Хотя она мне и не мать!

– Мне не о чем с тобой говорить! Уходи!

56 глава