«Если», 2003 № 11

— Во-первых, в те времена я еще не был таким опытным пилотом, как сейчас. Кроме того, барадиане действовали в строжайшей тайне. Достаточно сказать, что информацию об их первых клонах мы получили уже после того, как были сделаны ставки. И надо сказать, — закончил я с горечью, — условия были далеко не равными.

— Ставки? Какие ставки? — удивилась Бэбс. — Ты говоришь о тотализаторе?

— Ты, конечно, знаешь, что барадиане обожают азартные игры, их хлебом не корми — дай побиться об заклад?

— Кто же этого не знает…

— Так вот, они позволили нам с Люси взять несколько престижных призов. Наконец на «Индианаполисе» они поставили на кон самое ценное, что у них было — технологию создания гипердвигателя для межзвездных перелетов.

Последовала довольно долгая пауза, потом Бэбс спросила:

— А что поставил на кон ты?

— Люси, — ответил я.

— Играть на свою девушку?!

Вместо меня ответил Спарки.

— Мы были уверены в победе, — сказал он, низко опустив голову — ни дать ни взять старый пес, которого высекли за провинность.

— Первый клон Фойта начала шестидесятых выиграл у нас с легкостью, — сказал я. — Мы не были готовы, и…

— Все равно не верю, что ты мог поставить на кон свою девушку! И проиграть ее!..

Я молчал. Спарки откашлялся и хотел что-то сказать, но Бэбс опередила его.

— Так, кажется, я догадалась! Похоже, на этот раз вы решили поспорить на меня?..

Я не знал, куда деваться от стыда. Во всяком случае, смотреть на ее приборную панель я не мог и отвел глаза.

— Пойми, Бэбс, обладание межзвездным гипердвигателем сразу продвинет человечество на столетия вперед! Кроме того, никакого особенного выбора у меня не было. Ведь пари с барадианами заключал не я.

— А кто же?

— Президент Соединенных Штатов.

В воздухе повисла напряженная тишина. На старте начался обратный отсчет. Внезапно ожил силовой агрегат Бэбс.

— Не забудь, Бадди, теперь ты мой должник! — заявила она.

— Что-что? — Это все, что я сумел выдавить из себя.

— Ведь ты уже обгонял барадианских клонов, верно?

— Да.

Бэбс рывком сорвалась с места. Взвизгнули покрышки, и позади нас поднялась туча, круто заправленная дымом.

— Бросай хандрить. Возьми себя в руки и покажи им, что ты все тот же Бадди, понял? Я не собираюсь провести остаток жизни в барадианских лабораториях и, в конце концов, угодить на свалку!

Клон, изображавший Джима Наборса, затянул гимн. Золотая Мажоретка взмахнула жезлом. Мэри Джордж IV произнесла свою коронную фразу: «Леди, джентльмены и прочие существа, пожалуйста, заводите моторы…»

Как только упал зеленый флажок, Бэбс сорвалась с места, пронеслась стрелой мимо трибун и гладко вошла в вираж. В считанные секунды одиннадцатый номер, за рулем которого сидел клон Фойта, практически исчез из зеркал заднего вида.

— Вот, значит, какая она — твоя Люси, — удовлетворенно произнесла Бэбс, включая нейротрансмиттеры, и я почувствовал, как в душе возникают и исчезают десятки самых разных эмоций, ощущений, чувств. — Я-то думала, она действительно «горячая штучка», а оказывается…

Можете поверить мне на слово: нет ничего страшнее, чем растущие цифры на табло тахометра — особенно если ты пристегнут ремнями к обезумевшей от ревности любовнице, которая к тому же недавно узнала, что ты готов продать ее в рабство ради какого-то там гипердвигателя, пусть даже с помощью этой машинки человечество сумеет сделать «Звездный путь» реальностью. На первом круге Бэбс установила новый рекорд трассы. Второй круг она прошла еще быстрее. Третий — еще быстрее.

Похоже, Бэбс разобиделась не на шутку.

Я не пытался ее сдерживать. У меня были другие заботы — как бы не слететь с трассы. Лишь некоторое время спустя я позволил себе в качестве эксперимента слегка перетормозить перед первым виражом, чтобы потом на коротком отрезке прямой немного прибавить. Бэбс, кажется, не возражала, и я осмелел. На поворотах я выбирал оптимальную траекторию, а на прямых уводил Бэбс подальше от отбойников. В течение первых полутора десятка кругов мы работали вместе, как Джинджер и Фред,[9] и этого было почти достаточно, чтобы я мог не думать об одиннадцатом номере, который словно отпечатался в зеркале заднего вида, хотя все еще находился достаточно далеко.

— Не беспокойся! — провыла Бэбс, когда мы пронеслись сквозь виражи три и четыре и пошли на очередной круг.

В ответ я только натужно рассмеялся.

На паддоке говорят: беспокойство — это стальная крыса, способная просочиться сквозь нейроконтактный интерфейс и нагадить на твой инстинкт самосохранения, накоротко замкнув цепи, отвечающие за стойкость и волю к победе. Но для меня беспокойство — это не какой-то абстрактный грызун, пусть и железный, а вещи вполне конкретные: чужая машина, которая висит на колесе, клон за рулем да еще букет обстоятельств и совпадений из собственного прошлого. Беспокойство — клон Фойта в кокпите Локхид-Рейнарда, который прилип к зеркалу заднего вида, дожидаясь моего промаха.

Значит, подумал я, ты советуешь не беспокоиться? Да что ты вообще знаешь о беспокойстве?!