«Если», 2009 № 10

Когда Михайлова не стало, в фэндоме как будто исчез какой-то стержень, объединяющий элемент. Пусто стало. Особенно нам с Андреем – никогда уже один из нас не позвонит другому и не спросит, а не пора ли заскочить на огонек к Михайлову…

На «Росконе-2009» мы вели вечер памяти Владимира Дмитриевича: сначала показали документальный фильм о нем, а потом предложили выходить на сцену людям, знавшим Михайлова, и рассказывать разные случаи из жизни, с ним связанные. И люди выходили… Разных поколений – от молодых фантастов до патриархов жанра… А на киноэкран в это время проецировались фотографии – множество фотографий, и почти на всех Михайлов улыбался…

Вспоминает А.Синицын

В пятницу 26 сентября 2008 года я, как обычно, зашел к Владимиру Дмитриевичу домой: принес ему на подпись несколько договоров, а также пару гонораров и авторские экземпляры сборников «Фантастика-2008» и «Порох в пороховницах». Михайлов оставался довольно востребованным автором до самого последнего момента. Если для многих фантастов старой школы развал советской издательской системы означал конец карьеры, то для писателя Михайлова все сложилось совсем наоборот. Если за 30 советских лет у него вышло менее десятка книг, то за 20 российских – почти в два раза больше. И это не считая участия в коллективных сборниках. Почти каждый год текст Михайлова появлялся в ежегоднике «Фантастика». Произведения Владимира Дмитриевича печатались во многих издательствах, но особенно теплые отношения сложились с ACT и «Эксмо». И в этом, несомненно, огромная личная заслуга Николая Науменко (ACT) и Леонида Шкуровича («Эксмо»), которые не раз и не два ставили человеческие отношения выше прибыли. Скоро в «Эксмо» должен выйти последний роман Михайлова «Королевы Маргины», после чего читателя ожидает и вовсе гурманский проект: четверо известнейших и популярнейших фантастов согласились дописать незаконченный текст автора «Шесть зубцов короны».

Приятно осознавать, что и я, и Байкалов своей работой в первое десятилетие двадцать первого века понемногу стали отдавать тот долг, который скопился у нас перед Михайловым, пока он нянчился с нами в веке двадцатом. Начали мы с того, что в течение 2002-2003 годов составили трехтомник его избранных произведений для серии «Классика отечественной фантастики». Потом я занялся продвижением его циклов – очень хотелось увидеть под одной обложкой разбросанные по разным издательствам и сериям романы, – что в итоге удалось: «Посольский десант» (2005), «Ночь черного хрусталя» (трилогия о Милове – 2006), «Время Разителя» (2008). Кроме того, каждый составленный и мной, и Байкаловым сборник не мог обойтись без текста Михайлова никак. И не следует забывать о множестве рассказов и повестей, опубликованных в журнале «Если». При этом писатель ни разу (!) не нарушил сроки. Дисциплинированности и ответственности многим нынешним звездам следовало бы у него поучиться. Мы готовы были вернуть долг сторицей, но не успели…

В ту пятницу Владимир Дмитриевич и я неспешно обсуждали состав его юбилейного сборника – не за горами было восьмидесятилетие. Сошлись на том, что следует написать эксклюзивный рассказ, и тогда между датой начала работы над «Особой необходимостью» и датой выхода сборника прошло бы ровно 50 лет. Согласитесь, красиво: пятьдесят лет в фантастике. Разговор плавно перетек в сторону семьи, и Владимир Дмитриевич сообщил, что его дочь Вера выходит замуж и жених ему нравится. Примерно через полчаса я ушел, а Михайлов остался ждать сеанса связи по «Скайпу» с Ригой. Каждый вечер он общался со своей новой привязанностью, нашей с Байкаловым ровесницей, – Дианой. В субботу я позвонил, поинтересовался здоровьем. «Все путем, Тимофеич», – ответил мне знакомый четверть века баритон. А утром в воскресенье мне позвонила Вера…

* * *

Сейчас, год спустя, у нас возникает стойкое ощущение, что Владимир Дмитриевич Михайлов в тот момент просто посчитал свою миссию в этом мире выполненной и направился дальше по только одному ему ведомым делам. И хотелось бы надеяться, что мы оказались причастны, хоть на малую толику, к этой миссии.

Скольким людям Михайлов указал торную дорогу? Сколько линий жизни исправил? Пока нам очевидно лишь одно – мы были довольно сырым материалом в его руках, с нами ему определенно пришлось провозиться. Другим же могло хватить и минимального воздействия: кому-то разбора рукописи в Малеевке или Дубултах, кому-то встречи на одном из семинаров ВТО, кому-то откровенного разговора на конвенте.

Можно навскидку назвать как минимум десяток человек, на которых Михайлов оказал то или иное влияние. Все эти люди сейчас определяют лицо российской фантастики. Между ними много разногласий, но сидя за одним столом с Михайловым, вкушая хлеб и вино, которые он предлагал разделить с ним, все они забывали о распрях и просто наслаждались жизнью. Сумеют ли они сохранить в своих сердцах это ощущение сейчас, когда место во главе стола опустело? Или миссия Михайлова в принципе невыполнима?

Лев Минц ОБЫКНОВЕННОЕ ВОЛШЕБСТВО