«Если», 2009 № 02

Пока мы ждали возвращения кукол с информацией, я решил еще раз поискать средства к существованию. Мы с Мэтью в шесть шагов добрались от Кони-Айленда до Департамента общественных служб и пристроились в длинную очередь. Через час я очутился у приемного окна и получил номерок. А еще через час номер засветился — мне позволили перейти из зоны ожидания в лабиринт коридоров. Наконец я отыскал нужную дверь и вошел в кабинку, где женщина с бледной кожей и губами в форме розы приняла меня в самой унизительной манере.

— Имя, фамилия, идентификационный номер.

— Рэндалл Хайтауэр, ноль семьдесят пять — пятьдесят — шестьдесят девять — ноль пять.

Она глянула на висящий над краем стола дисплей и нахмурилась, после чего строго произнесла:

— Правило такое: я задаю вопросы, вы отвечаете честно и исчерпывающе. Только при соблюдении этих условий наше общение будет продуктивным. Итак, имя-фамилия.

— Я уже сказал: Рэндалл Хайтауэр.

— Рэндалл Хайтауэр, ноль семьдесят пять — пятьдесят — шестьдесят девять — ноль пять, умер.

— Ну конечно, он… то есть я вчера умер. Потому-то я и здесь. Хочу попросить о… о споспешествовании. — Последнее слово настолько меня смутило, что я его едва выговорил. Разве не я недавно воскликнул: «Рэндалл Хайтауэр не станет клянчить милостыню!» Впрочем, сейчас и вправду казалось, что это было не со мной.

— О споспешествовании? — переспросила женщина. — Еще бы!.. И здесь вы это получите, на то мы и Департамент общественных служб. Однако необходимо пройти соответствующую процедуру. Нам требуется знать ваши фамилию и идентификационный номер. А еще понадобится удостоверение личности, годится свидетельство о рождении или, если вы вираз, сертификат подлинности и трудовой договор с истекшим сроком действия. Располагаете этими документами?

— Нет.

— Значит, вам нужно обратиться в Иммиграционный департамент за временным разрешением на проживание. Возвращайтесь с разрешением сюда, и мы рассмотрим ходатайство.

— И сколько времени это займет?

— Три-четыре недели. Бывает и дольше.

— Да вы что, не понимаете? — возмутился я. — К тому времени я буду мертв. То есть я уже мертв, а теперь вообще исчезну. Неужели нет другого способа?

Женщина поколебалась и ответила:

— Вообще-то есть альтернатива.

— Ну, слава богу!

— Сейчас в нашем департаменте нехватка квалифицированного персонала. Если подпишете трудовой договор, мы обойдем основную рутину и дадим ход вашей просьбе.

— На какой срок?

— Обычно не менее двенадцати лет.

— А что за специфика? Юридическая защита?

Женщина устало вздохнула:

— Юридический отдел укомплектован полностью, а вот уборщика поди найди.

* * *

— Конечно же, отказался, — сообщил я Мэтью. — И адвокатская работа не сахар, но промыкаться лет двадцать уборщиком! Чистить обои от жучков, стирать вирусы, а в конце дня выметать временные файлы! Лучше смерть, чем такая судьба.

— Вы уверены, сэр? — Голос вираза был сдержанным, но тон заставил усомниться в сказанном мною. Я вдруг понял, что как раз такую службу и исполнял Мэтью много лет. И хоть бы раз пожаловался, уклонился от обязанностей. Самой черной работой не брезговал, напротив, как будто за честь почитал.

Мы сидели в мини-парке. Позади шумел индиговый водопад, струи разлетались на брызги в чаше над нашими головами. Я помахал культей:

— Извини, брякнул сгоряча. Ах, Мэтью… Наверное, я всегда был таким эгоцентричным, эгоистичным, высокомерным болваном?

— Сэр, вы всегда были само совершенство.

— Но теперь уже не таков. Ладно, не знаю, каким я был, зато знаю, что оставаться таким не хочу. Надо ли удивляться, что среди двух тысяч пятисот сорока двух знакомых не оказалось ни одного друга. Даже Сиси нельзя особо винить, да и Дэйла Роджерса. Скажи, ведь я с ними вел себя по-свински?

— Не мне судить, сэр.

— Кому как не тебе? Кто еще знает меня как облупленного? Кто был рядом столько лет?

Тут пришла грустная мысль. Не хотелось высказывать ее вслух, но сколько можно прятаться от себя самого?

— Мэтью, ответь как на духу, без уверток. Почему ты до сих пор не ушел? Чтобы увидеть своими глазами, как я… получу по заслугам? Ответь честно. Я бы на твоем месте так же поступил.

С этими словами я отвернулся, но почувствовал, как напрягся Мэтью.

— Мистер Хайтауэр, это предположение оскорбительно. Постараюсь стереть его из памяти. Я служу вам, и тот факт, что закон более не обязывает этого делать, никак не уменьшает мою ответственность. У разумного существа должны быть определенные жизненные принципы, и я всегда старался быть честным перед собой.

Тут у меня затуманился взор. Неужто слепну из-за разрушения программы? Нет, это всего лишь слезы.

— Мэтью, похоже, я ошибся. Один друг у меня все же есть, но его имя отсутствует в записной книжке. И я такого друга не достоин.

— Сэр, вижу, наш поиск дал результаты. Продемонстрирую, если не возражаете.

Две куклы вскарабкались по рукам Мэтью и скрылись в туловище. Рассеянно глядя вдаль, он проанализировал данные и сообщил: