«Если», 2009 № 02

Лиз минимизировала окно, и мы с Мэтью простояли перед закрытой дверью целых десять минут, прежде чем снова показалась секретарша и впустила нас. Дэйлу Роджерсу как младшему партнеру фирмы позволялись вольности в облике; старшие партнеры, вроде меня или Гарри Эверса, никогда бы не сочли их допустимыми для себя. Кожа у него — растровый рисунок изумительной сложности, просто вершина стиля. Зрачки — блестящие зеркала. Галстук-бабочка — элегантно свившаяся в широкие петли коралловая змейка. Подтяжки — два разноцветных питона.

Впрочем, пижонские замашки не мешали Роджерсу быть неплохим адвокатом, и ему светило полноценное партнерство. Я протянул руку и произнес самым душевным тоном, на какой только был способен:

— Роджерс, огромное спасибо, что согласился на встречу. Конечно, обстоятельства несколько необычные. Может, поговорим у тебя в кабинете?

Он как будто не заметил мою руку и пропустил мимо ушей предложение. Дело принимало неблагоприятный оборот.

И вот подтверждение:

— Рэнди… — Прежде я для него всегда был мистером Хайтауэром. — Я слышал о твоей кончине, но теперь вижу это своими глазами. Рэнди Хайтауэр — призрак. Кто бы мог подумать, что такое возможно?

— Да-да. Мне и самому не верится. Но что поделаешь… — Рэнди, чего ты хочешь?

— Вот это, Роджерс, мне всегда в тебе нравилось. Прямота! Сколько раз я говорил другим партнерам: молодой Роджерс очень внимателен к деталям, мимо него ни один пунктик договора не проскочит…

— Чего ты хочешь? — повторил он.

— Повторяю, обстоятельства не совсем обычные, и я… гм… оказавшись в них нежданно-негаданно, теперь несколько стеснен в средствах. Разумеется, это временно. Пока не встану на ноги.

— Рэнди, ты просишь денег в долг?

— Ну… да.

— И сколько? Впрочем, можешь не отвечать. Это не важно.

Услышав такие слова, я попытался не выдать облегчения.

— Нет, — продолжал Роджерс. — Хоть ломаный грош — все равно. Я последний человек на свете, к кому ты мог бы обратиться с такой просьбой. Видно, ты в отчаянном положении, коли решился все-таки прийти ко мне.

— Но разве не я помог тебе устроиться в «Ширинг и Симменс»?

— Чем превратил мою жизнь в жалчайшее прозябание. Пять долгих лет заставлял меня вкалывать по семьдесят два часа в неделю. Выходные, праздники, отпуска: для тебя, Рэнди, таких понятий просто не существовало! И тебе было совершенно наплевать, есть ли у младшего партнера личная жизнь! Сколько раз ты на меня сваливал всякую ерунду, которой неохота было заниматься самому? Сколько раз мне приходилось бросать свои дела, чтобы помогать тебе с рутиной?

— Так ведь на то и младший адвокат, — возразил я. — Тебе это только на пользу шло. Опыта набирался, характер закалял.

— Рэнди, скажи все это себе самому. Скажи себе, что ты не просто эгоистичный мерзавец. Надеюсь, это послужит тебе утешением, когда посыплются файлы.

 * * * 

Не послужило.

Мы с Мэтью сидели в чат-комнате, где полсотни человек спорили о свежих изменениях в законах, и тут на меня накатила тошнота. Правую ногу свело судорогой, я нагнулся помассировать и увидел, как пропадают и вновь появляются пиксели, из которых состояли брюки. Задрал штанину до колена — кожа сплошь в пятнах. Схватился за икру — под ладонью шевелятся мускулы. Прямо на глазах менялась моя анатомия, и это сопровождалось болью. От бедра до лодыжки быстро прорастали толстые вьющиеся волосы, нога удлинялась, превращалась то ли в ослиную, то ли в козлиную.

Когда наконец утихла резь, я все внимание сосредоточил на ноге и приказал ей вернуться в исходное состояние. Не получилось. В виртуальной среде контроль над внешностью — дело несложное, но теперь он утрачен. Включился процесс разрушения данных.

На меня таращились прохожие, но в глаза заглядывать не решались.

— Самостоятельно я вряд ли поднимусь, — сказал я Мэтью.

— Сэр, я к вашим услугам, если не возражаете.

С помощью Мэтью удалось оторваться от сиденья. Надо же, правая нога на несколько футов длиннее левой. И ботинок уже не впору, потому как ступня обернулась копытом.

— Идти сможете? — спросил Мэтью.

— Думаю, да.

Я осторожно сделал шаг, другой. Мы вышли из чат-комнаты на проспект.

На углу собралась толпа вокруг уличного артиста, он менял внешность, уподобляясь известным политикам и мифологическим животным. После представления кое-кто из зрителей раскрыл бумажник и бросил в подставленную шляпу иконку кредитного счета или дебетной карты.

— Сэр, вы позволите сделать предложение?

— Валяй. У меня самого никаких идей.

— Полагаю, мы можем последовать примеру этого человека, чей род занятий выглядит весьма прибыльным.

— Мэтью, неужели я правильно тебя понял? Советуешь стать попрошайкой?

— Если вкратце, то да, сэр.

Я не отказался наотрез и даже обдумал предложение слуги, и это демонстрирует всю глубину моего отчаяния. Но потом ответил:

— Мэтью, Рэндалл Хайтауэр не станет клянчить милостыню, как бы тяжело ему ни пришлось. Нет, уж лучше я… лучше я навещу Сиси.

Это было сказано в шутку, но, еще не закончив фразу, я подумал: а, собственно, почему бы и нет?

— Ну, Мэтью, как тебе эта идея? Попробуем?

— Вы хотите обратиться за помощью к миссис Хайтауэр?

— Точно.