«Если», 2009 № 02

— Сэр, средняя продолжительность существования призрака — с вашего позволения использую этот термин — пять целых две десятых суток. Но уже на второй день проявляется серьезная деградация софта.

— Да уж, недолго.

— Сожалею, сэр.

Тут ко мне пришла еще одна неутешительная мысль:

— Мэтью, а как же ты? Разве я не завещал тебя «Сити-Клубу»?

— Завещали, сэр, на весь оставшийся срок действия договора о моем найме. Но пока не переоформлены документы, у меня неопределенный статус. Проще говоря, я сам себе господин. Однако вот интересная ситуация…

— То есть?

— Сэр, впервые с того момента, как меня создали, появились варианты выбора, не предусмотренные программой. Мне бы следовало минимизироваться и ждать, когда появятся новые обязанности. Но делать этого почему-то не хочется. Лучше испытаю свободу действий, коли она так внезапно свалилась на голову. Давайте продолжим наши отношения, как будто ничего не произошло. Может, я вам еще пригожусь.

— Какой же ты добрый, Мэтью… А я вот грешен: всегда считал тебя сухарем.

— Мистер Хайтауэр, я виртуальный разум, обладающий самосознанием и способный эмоционально реагировать на окружающую среду. Да, я предпочитаю воздерживаться от сантиментов, но это не означает иммунитета к чувствам.

— Мэтью, прости, я не знал…

— Сэр, вы и не интересовались.

 * * * 

Какое-то время мы с Мэтью шагали куда глаза глядят. Ни предназначения, ни целей, ни будущего… И ни гроша у обоих. Мэтью имел кое-какие сбережения, он прослужил у меня много лет и регулярно получал на карманные расходы, но что толку, если его личный счет заморожен вплоть до ратификации договора с новыми нанимателями.

Следовательно, никто из нас не смог бы прийти незваным в какое-нибудь коммерческое или частное заведение. Оставались только области общего доступа в Сети — договорные территории, поддерживаемые гражданскими программными протоколами для обеспечения ширины и глубины цифровой вселенной, где, в сущности, все точки равноудалены.

Улицы были как обычно запружены виртуальной толпой — от подобий человеческих существ до самых диковинных обликов и форм. Вот мимо прошел, толкнув меня, мужчина с бычьей мордой и рогом единорога. На каждом углу иконки, соединяющие как с соседними областями, так и с другими континентами. На Гринвич-авеню продавец жарит сосиски с луком; используемый им кулинарный код до того крепок, что от запаха аж слюнки текут… Хотя какие тут слюнки, да и есть мне теперь совсем не обязательно.

— Мэтью, прошу потерпеть: я сейчас буду рассуждать вслух. Хочу рассмотреть перспективы.

— Как скажете, сэр.

— Похоже, что самый насущный вопрос — финансовый. Были бы деньги, я бы арендовал достаточное для сохранения моих данных пространство. Иначе я обречен на постепенное разложение.

— Точный анализ, сэр.

— Из этого вытекает вопрос: как добыть средства. Найти работу?

— А какие у вас навыки?

— Мэтью, я адвокат.

— Но больше не состоите в Американской ассоциации адвокатов.

— А нельзя ли занять денег до лучших времен?

— У кого, сэр? Ни одно серьезное кредитное учреждение не сочтет такой риск приемлемым. Простите, что напоминаю об очевидном, но вы больше не Рэндалл Хайтауэр. У вас ни родственников, ни даже доброго имени.

— У друзей? — спросил я безнадежно.

— У друзей? — скептический тон Мэтью выразил его отношение к этой идее лучше всяких слов.

— Да, таких немного, но они есть. Я ведь человек, в конце концов!

— Сэр, человеком вы уже не являетесь. К тому же и тогда вы были не слишком компанейским.

— Необщительность — это преступление? За любовь к уединению полагается статья?

— Нет, сэр.

— Слава богу, хоть с этим ты согласен. Итак, Эверс, Холбрук и Френкель от меня отреклись, и я на них, пожалуй, не в обиде. Но как насчет Роджерса? Разве не я этого мальчишку принимал на работу? Разве я не могу рассчитывать на благодарность.

— Как скажете, сэр.

— Решено — Роджерс!

Мы моментально, в три клика, перенеслись через сплетение линков в «Ширинг и Симмонс». Снова я по привычке ткнулся в парадную дверь, и она не поддалась. Спустя некоторое время секретарша раскрыла окно и выглянула. Лиз, как и Мэтью, — вираз, но срок ее договора давно вышел, и теперь она свободная цифровая личность.

Она имела виртуальный облик худощавой женщины с чересчур высокой прической, с избытком туши для ресниц, румян и губной помады. Как всегда, ее профессиональные манеры оставляли желать лучшего. Жуя жвачку, Лиз поинтересовалась:

— Чем могу помочь?

— Мне надо поговорить с Дэйлом Роджерсом.

— Как вас представить?

— А кто я, по-твоему? — буркнул я.

— Не могу знать наверняка. Вы похожи на Рэндалла Хайтауэра, но он же скончался. А потому вы никак не можете быть тем несносным тупицей, что не далее как вчера устроил мне выволочку за наносекундную задержку с кофе. Нет, передо мной всего лишь спесивый призрак, смахивающий на Рэндалла Хайтауэра.

Какая дерзость! Я с трудом одолел естественное негодование.

— Так ты известишь Дэйла Роджерса о моем визите или нет?

— Извещу, не волнуйтесь. Чтобы я, да пропустила такой спектакль?