«Если», 2010 № 10

Греншоу, сидевший за глестнадцатимиллиметровым пулеметом, стал капралом всего несколько часов назад. Он был сержантом, но четыре дня назад, окончательно превращаясь в Анимуса, почему-то поцапался с капитаном. Каким-то образом за время, проведенное вдали от этой планеты, он потерял представление о военном уставе. А может быть, сам того не сознавая, позволил себе проникнуться личными чувствами Греншоу: белый капитан сказал что-то расистское. Греншоу был черным из Виргинии, человеком крайне обидчивым, болезненно воспринимающим любое неосторожное слово, и Анимус позволил ему отреагировать на следующий призыв: «Эй, сержант, тащи сюда свою ленивую черную задницу!».

После он обозвал капитана расистом и белой швалью, а вскоре при поверхностном осмотре шкафчиков в раздевалке капитан «нашел» у него не положенный по уставу оксиконтин.

Совсем недавно поднялся большой шум, связанный с пристрастием солдат к оксиконтину и другим наркотикам, поэтому капитан обвинил его в торговле запрещенными медикаментами и разжаловал, пообещав, что в следующий раз отправит в тюрьму.

Сукин сын, скорее всего, сам поставляет дерьмо торговцам…

Что я делаю? Почему меня заботят проблемы Греншоу? Сегодня у меня смертельная схватка с Противником…

А вот, по-видимому, и он: из окна старого низкого строения цвета глины, ярдах в пятидесяти от пыльной дороги, высовывается дуло снайперской винтовки. Огненная вспышка — и пули срикошетили от «хамви».

Греншоу-Анимус с ухмылкой повернул пулемет, ответил очередью и крикнул водителю, куда ехать. Но пулемет, не опустошив ленты, замолчал. Анимус опустил глаза и увидел, что патроны светятся…

Шестнадцатимиллиметровые патроны светятся и вот-вот взорвутся.

Он лихорадочно рванул на себя дверцу и еще успел воплем предупредить остальных. И вывалился из «хамви», на этот раз не слишком поздно. Боеприпасы взорвались у него за спиной: пули и обломки крыши автомобиля разлетались в разные стороны, шрапнель, жужжа и завывая, разрывала над ним воздух. Он ударился о землю, откатился и немедленно вскочил, посылая Противнику мысленное сообщение. Тело примата, в котором он был заключен, тряслось от пережитого ужаса.

Но Анимус уже покинул его. Пусть тело валяется здесь с превращенным в кашу мозгом. Выходя на волю, он отключил сердце.

Его астральное тело парило над трупом. Солдаты, пережившие взрыв, конфузливо расползались в разные стороны.

Он взлетел вверх, прежде чем они заметили астральное тело, и распростер свое восприятие во все стороны. И нашел след еще одного такого же тела, прежде чем то рассеялось.

— Противник, покинь своего примата и следуй за мной! Я его засек!

Вверх, вверх, сквозь полупрозрачный тонкий слой облаков, и снова вверх, где небо становится цвета индиго из-за разреженной атмосферы… именно здесь они ее поймали!

Женщина их расы. Световые узоры астрального тела перевернуты. Они парили по обе стороны от нее, не давая улизнуть, и требовали объяснения.

— В течение всех этих временных циклов я пыталась помочь данному виду приматов, — пробормотала она. — Война — часть их существования. Но вы побуждаете людей ко все более яростным столкновениям. В конце концов вы их уничтожите! Вы стремитесь к последней, завершающей войне!

— Да неужели? — выпалил осатаневший Противник. — И что с того? Они слабые, глупые, исчезающие животные. Таких видов бесчисленное множество, и большинство уничтожают сами себя. И сами стирают с лица земли собственные муравейники.

— Вы так считаете? — мягко возразила она. — Они куда глубже, чем вы позволили себе увидеть. В них есть толика сознания. Я пыталась связать вас с ними, чтобы вы чувствовали жизнь, как чувствуют они. Но ничего не вышло… Я обращусь в комитет Верховного мира, и пусть там решают.

— Зачем нам все эти бюрократические жернова? — гневно вскинулся Анимус. — Приматы — низкоорганизованные создания. Они стаскивают в свои логова дурацкие мелочи и мишуру, подобно домашним крысам, набивают их всякой чепухой от чердаков до подвалов: накопление — вот цель их жизней. Они марают бумагу и рисуют на стенах. Но они примитивны по сути, эти недолговечные создания. Хищники низшего порядка. Почти не имеющие чувств. Ты тратишь свое участие на создания, которые живут так мало, что погибают, не успев в полной мере это участие ощутить.

— У них огромный эволюционный потенциал, — терпеливо объясняла она. — И даже сейчас они кажутся мне удивительными животными. Поразительный вид! Мы не можем позволить вам поощрять их тягу к взаимоуничтожению, когда их только начали изучать.

— Знаешь, кто она, Анимус? — с отвращением бросил Противник. — Одна из этих борцов за права животных!