«Если», 2010 № 10

— Вот оно что! — воскликнул Анимус, полиловев от возмущения. — Права животных! А как насчет моих прав? Как насчет права Актера Конфликта испытать Глубинное Столкновение? Мое искусство, моя драма — вот что придает значение жизням этих животных, этих приматов, которых мы используем… если такое значение вообще существует! — Пусть решит комитет…

Горы Западного Пакистана, 2023 год

Спрагу до смерти надоело использовать киллфлаеры. Орудия убийства с дистанционным управлением — это такая тоска! И не приносят ни малейшего удовлетворения. Хотя другие солдаты вроде бы не возражали. Они выросли на видеоиграх. Сидеть в армейских трейлерах и управлять беспилотными снарядами с компьютерными интерфейсами — для них привычное дело. Видеоигры отличались от реальности только тем, что в последнем случае партизаны погибали по-настоящему.

Но Спраг хотел прямого столкновения. Лицом к лицу. Настоящего поединка.

Столкновения. Именно. С Противником.

Он выбрался из «хамви», заключенного в водородную камеру, и пустился в путь по каменистым холмам: в руке лазерная винтовка, в душе радостное возбуждение. Еще минута, и он полностью воплотится…

На этот раз — никакого вмешательства со стороны женщины по имени Анима. Комитет нашел компромиссное решение. Он и Противник могут продолжать свои игры на Земле, но при условии, что не станут нажимать определенных кнопок. В конце концов, здесь находятся ареалы обитания ценной живой природы. И последней войне приматов еще предстоит разразиться. Анимус и Противник еще поучаствуют в ней. Новое правило гласило, что приматам нужно позволить самим обрушить ее на свои головы.

И когда это произойдет, зрелище будет поражающим воображение!

Он твердо знал, что это обязательно случится. На приматов в этом смысле можно положиться.

Вот оно: отблеск солнечного луча от линзы телескопа — там, в холмах. Это Противник. Лежит в засаде. Ждет его.

Он повернет назад, заманит его в долину и сожжет лазером одну из конечностей. Но не убьет. Даст ему шанс побороться.

Анимусу хотелось, чтобы игра тянулась как можно дольше.

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

© John Shirley. Animus Rights. 2009. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Asimov's SF» в 2009 году.

ЙЭН МАКХЬЮ НЕСПЯЩИЕ В ДОМЕ ЙЕ

Иллюстрация Владимира ОВЧИННИКОВА

— Кому-то из нас придется бодрствовать, — объявила Гай. — Кому-то придется принять кой.

Дружное шипение эхом отдалось от стен комнаты.

Услышав ненавистные слова, Поу затрепетала и схватилась за живот обеими руками, ощущая жар сотен зародышей, растущих внутри. Принять кой, летний напиток, родительнице, чтобы оттянуть изменение жизни еще на год, — одно дело. Но принять его сейчас — когда ты не только матка, но и с зародышами в животе, — поистине губительно.

Гай с вызывающим видом выдерживала приливную волну возмущения, которую сама же вызвала: шея вытянута, уши широко расставлены. Именно она нашла пролом — снежный занос, образовавшийся там, где чистые линии стен растворялись в беспорядочных грудах мусора. Когда-то здесь была лестница, ведущая на верхние уровни дома. Гай принесла Поу и Чиу червя, найденного в заносе. Червь был длиной с ее руку и сейчас, ощущая ее жар, лихорадочно извивался, приоткрыв лепестки рта, и бил мускулистым хвостом, словно в поисках точки опоры.

— Пролом может и не увеличиться, — высказался кто-то.

— А если увеличится? — последовал вопрос.

— Он уже и сейчас достаточно велик, — вмешалась Поу.

Одна из маток громко чихнула. Воздух в родильном помещении был едким. Вентиляция для масляных нагревателей по большей части была повреждена после разрушения дома. Множество маток уже залегли под сводами, находившимися как можно дальше от двери, — в основном те, кто пострадал после разрушения дома. Те, чьи зародыши с тех пор росли быстрее. Их животы казались холмами прохладной, медленно пульсирующей между холодных сморщенных конечностей жизни. Рост зародышей в них приостановился до весны.

Те, кто не спал, примостились между колоннами: распростертые теплые тела устилали пол. Дыхание, вырывавшееся изо ртов, образовывало белые облачка над головами. Многие были близки к тому, чтобы тоже заснуть в последний раз: неузнаваемые в темноте, с ушами, вяло повисшими по обе стороны голов. Мунк — их вальяжная, роскошная Мунк — скорчилась между Поу и Чиу. Она почти отключилась. Ее температура начала падать, как всегда перед последним сном.

— Нужно построить барьер, чтобы отгородить коридор, — предложил кто-то.

— У нас хватит сил, чтобы поднимать камни? — последовал вопрос.

— Построим из дерева, — высказался кто-то после паузы. — В кладовой есть ящики и мебель, которые можно передвинуть.

Чиу сама предпочла ответить на подобную глупость:

— Бесполезно. Черви прогрызут дерево так же быстро, как твой живот.

— Лед по-прежнему движется, — добавила Гай, — и тащит за собой стену.