«Если», 2012 № 07

Старший помрачнел. На вид ему было около сорока, причем изрядно потрепанных сорока. Седина, залысины, усталая складка век, морщины.

— Есть такая цифра — год рождения, — проворчал он. — В паспорте записана… Выброси уже свою труху табачную и давай работать. Время не ждет.

Младший посмотрел на размочаленную в клочья сигарету, вздохнул и посыпал табаком неухоженный кактус на подоконнике.

Людмила наконец решилась и медленно двинулась к выходу с территории института.

— Удачи, Люсенька, — негромко пожелал ей старший.

* * *

Первые шаги в прекрасном возвращенном ей старом мире Людмила делала как по скользкому льду.

Лед… Когда-то во дворе заливали каток. Дети ждали наступления морозов, как подарка. Дворник из шланга поливал огороженную площадку, слой за слоем наращивая лед. Старшие ребята играли в хоккей, малышня просто носилась на коньках. Сперва она каталась на детских, двухполозных, а когда отчим купил настоящие «снегурочки» — вот это была радость! Разогнаться — и уже у самого забора развернуться на месте, шикарно чиркнув зазубренным носком по льду, воображая себя Ириной Родниной перед полным стадионом аплодирующих зрителей…

Хватит воспоминаний, одернула себя Людмила. Но взбаламученная память никак не хотела улечься. Непрошеные образы привычно вставали перед глазами. Слишком часто она перебирала яркие слайды прошлого, пытаясь представить, как сложилась бы жизнь, если бы… Всегдашнее «если бы»! Если бы в тот раз сказать «нет», а в этот «да», если бы тогда пойти в поход по Крыму, бросить нелюбимую работу, однажды на перекрестке свернуть в другую сторону. Кто не задумывался над этим хотя бы раз? Не над судьбами стран и народов в альтернативном ходе истории, а над вариантами собственной жизни?

…Хватит, хватит, стоп, я сказала! Вот она, сбывшаяся мечта, возвращенное прошлое. Тридцать восемь лет. Хотела исправить ошибки — исправляй, перепиши жизнь набело с помятого, исчерканного черновика. Да не ошибись, Люсенька, другого шанса не будет.

Людмила осмотрелась по сторонам. Город праздновал май свечками каштанов, воробьи в свежей листве громко призывали радоваться жизни вместе с ними. Она достала из сумки косметичку, из косметички — зеркальце, сделала вид, что поправляет помаду. На нее глянула цветущая, едва начавшая полнеть женщина с весенне-зелеными глазами. «А я была симпатичнее, чем помню, — удивилась Людмила. — Нет, не была. Есть. Я прямо сейчас есть! Вот она, новая точка отсчета моей жизни».

И время пошло вперед.

Людмила вышла на проспект Победы, повернула в сторону метро… как бишь оно сейчас называется?.. уже не «Завод «Большевик»… ага, «Шулявская». Можно было подъехать, но ей захотелось пройтись, размять ноги, почувствовать, как ровно бьется здоровое сердце. Ну, почти здоровое. Таблетки «от сердца» у нее постоянно с собой, как когда-то у мамы, но надобятся редко. Пока еще редко.

Что-то затрепыхалось в сумке, задергалось живым тельцем, стремясь наружу. Людмила ахнула в голос, рванула застежку, запустила руку по локоть в сумочное нутро и выхватила оттуда вибрирующий прямоугольник. Мгновение она смотрела на вещь бессмысленно, пока не пришло узнавание — мобильный телефон! Самая нужная из игрушек первой четверти нового века. Пальцы сработали быстрее разума, нажали кнопку, и уже поднося мобильный к уху, Людмила успела прочесть на экранчике, кто звонит.

Володя. Вовка. Муж.

— Людка, ты где? Мобильник не берешь, на работу звоню — тебя нет, и что я должен думать?

В его деланно-шутливом тоне проскальзывали опасные нотки. У Людмилы занемели губы. Она слишком хорошо знала этот тон. Теперь все зависело от того, успел Вовка выскочить в магазин за водкой или не успел. И от быстроты, с которой она попадет домой.

— Я была у врача, — отозвалась Людмила как можно спокойнее. — Если ты забыл, девочки на работе должны были сказать.

Ошибка! Она поняла это почти сразу, но было поздно. Вовкин тон изменился, стал плаксиво-обиженным.

— Сказа-али, — протянул он. — А как же! У вас там женская подписка, правды не добьешься, все друг друга покрывают…

Он тянул что-то еще слезливо-сладко-ядовитое, и когда на пару секунд прервался, Людмила услышала громкий глоток: Вовка хлебнул водки прямо из горлышка. Значит, пьяных разборок не миновать. Возможны варианты, от плохо через отвратительно до полного аллес капут.

— Я еду домой! — громко сказала Людмила. — Слышишь меня? Я сейчас буду.

Она взмахнула рукой с бровки тротуара и села к первому же остановившемуся частнику, не торгуясь. Скорее, скорее!

Лифт не работал. Прижимая левую руку к груди, Людмила вскарабкалась на девятый этаж. Сердце колотилось так, словно вот-вот выскочит. Шумело в ушах. На площадке восьмого этажа ей пришлось остановиться, чтобы проглотить таблетку.