«Если», 2015 № 01

— Ну, капсула свободна. Не реви, новый соберешь! Кто эти злые дядьки, что тебя наняли? — спросил Гробус.

— Уы… Ыу… Э-э-э… — ответил ребенок.

— Филакрийские демоны! Симбионт! — заорал я.

Ребенок был накачан наркотиком, который вы уже не застали, назывался он «Симби». Эта гадость вошла в моду у подростков, потому что, с одной стороны, расширяла сознание, так что возникало идеальное взаимодействие с электроникой на физиологическом уровне, а с другой — сужала сознание и симбионт, ощущавший себя половиной своего пульта, терял дар человеческой речи.

— Гробус, мы освободили капсулу, но утратили связь с танкеткой, — сказал я.

— Да пропади она пропадом… Люди, которые способны так издеваться над ребенком, заслужили свою порцию пыльцы.

— Да разве я спорю? Но нужно понять, что эта идиотская экспедиция означает!

— Тащи ребенка к Тохтамышу, а я активизирую два экзоскелета.

Через двадцать минут мы ступили на почву Тауринды. То есть ступили металлокерамические ноги экзоскелетов.

Все в этом изобретении хорошо, одно плохо — бегать не умеют. Они шествуют! На нас были прекрасные скафандры с идеальной защитой, мы совершенно не чувствовали перегрузок, но мы шествовали со скоростью три километра в час.

Те слова, какими сопровождал наш марш Гробус, произнести в приличном обществе невозможно. Десять минут без передышки и не повторяясь — пока мы не дошли до первого островка лилии Меркуса. Она, естественно, цвела, точнее — зацветала, один адский бутон уже почти распустился. А дальше мы увидели то, что преисполнило наши заскорузлые мужские души младенческой радостью. Перегруженная танкетка не выдержала крутого подъема и завалилась набок. Защитный колпак отвалился. Наши клоуны высыпались на бурый тауриндянский песок и не могли сдвинуться с места. Высыпался также их багаж — ящики, ящички и большая катушка с разноцветной проволокой.

— Чтоб я сдох, — говорит Гробус. — Это же электропастух для черепах!

Я знал, что на черепашьих фермах в период кладки яиц пляжи огораживают — чтобы самки не разбегались во все стороны и не рыли ямы за пять километров от кормушек. Но кого собирались пасти на Тауринде эти чудаки?

Мы неторопливо подошли к ним и включили все дополнительные гарнитуры внешней связи.

— Кто вы и зачем сюда прибыли? — спросил я.

— Не ваше дело, — ответил сиреневый скафандр.

— Кто вы и зачем сюда прибыли?

— Не ваше дело.

— Добром не понимают, — заметил Гробус и выставил штатный шестиствольник экзоскелета. — А ну, своим ходом — живо к капсуле. Считаю до пяти. Отставшего бью по ногам.

Один из стволов действительно бьет мелкой резиновой картечью, но клоуны этого не знали.

— Не имеете права! — завопил зеленый скафандр, — Это частная собственность!

Вот тут мы и обалдели.

— Частная собственность на Тауринде?!

— Да!

— Вот прямо здесь?!

— Джо, покажи им карту, чтобы они наконец отстали!

Джо, клоун в голубом, лежавший на спине, включил нагрудный экран, и мы увидели план здешней местности. Мы увидели относительно круглую площадку для старта и посадки капсулы, с бетонными бортиками, подъездной дорожкой и прочим добром. Мы увидели две дороги, ведущие к шахтам. А еще — очерченный красным прямоугольник, на территории которого мы и находились. Но что любопытно — на карте отсутствовали островки лилий. А ведь им там следовало торчать в первую очередь.

— Странно… — пробормотал Гробус.

— Вы на моей земле, убирайтесь!

Вот когда зеленый скафандр, еле подняв руку, обвел пальцем свои владения, мы поняли, как обычный мирный лейтенант Разведкорпуса может стать неуправляемым убийцей.

— Ты, сынок, наверно, принял нас за роботов из шахты, — ласково сказал Гробус, вы все знаете этот нежный голосок профессора Виленского. — А мы — патруль Разведкорпуса, вот личные знаки!

Над здоровенной ручищей экзоскелета, протянутой к клоунам, где-то в районе локтя, образовался голокуб, а в кубе по голосовой команде возник алый щит Разведкорпуса со всеми геральдическими выкрутасами и портретом Гробуса в верхней части. Я активизировал голографическую установку и предъявил щит со своим портретом.

— Не имеете права — заявил зеленый скафандр. — Частная собственность!

— Да пойми ты, нет на Тауринде частной собственности! Две компании ведут разработку недр, получили на это лицензии в дирекции сорок седьмой трассы, вот и все! — Гробус уже начал сердиться.

— Погоди, тут какое-то надувательство, — сказал я ему и обратился к зеленому скафандру: — Ты что, купил кусок Тауринды?

— Купил — сорок квадратных миль!

— И кто же тебе эти сорок миль продал?

— Космотрассоинвестбанк!

Ребятишки, мы потом вместе с полицией за этим жульническим банком по всему космосу гонялись, но — это уже отдельная история.

— На основании чего? — строго поинтересовался Гробус.

— Как положено — я составил бизнес-план. Космический туризм, плантации, стадион.

— Стадион… — прошептал я, — Почему не кабаре?.. Почему не кегельбан?..

— Для кого стадион?

— Для колонистов. Вы что, не знаете, на спортивные объекты можно получить хороший кредит!

Клянусь — он смотрел на нас, как на двух идиотов.