Если б не было тебя...

О стремительном вихре цветовых решений Артур знал только из книг. Он страдал от невозможности даже представить, как это выглядит в действительности. В его голове сложилась расплывчатая модель импрессионизма, как чего-то прекрасного и недосягаемого, настоящего искусства безупречного вкуса. Глядя на картины Моне, Ренуара… Артур видел лишь промежуточные оттенки серого, контраст светлого и темного, четкую передачу формы. Он не мог различать локальный цвет и цвет, приобретаемый под воздействием освещения, подрагивающие переливающиеся мазки, как различали другие приверженцы импрессионизма. Разглядывая известные полотна, Артур не улавливал посыла, заключенного в плоском куске холста.

Увидев девушку впервые, Артур не понял, что произошло. Позже, у себя в мастерской, когда на холсте постепенно проступал образ, до него начало доходить, что это оно — то самое, о чем он так много знал в теории, но даже не мечтал познать в жизни. Впервые он понял, что значит выразительность цветовой гаммы мазка, эмоциональная окрашенность цвета, передающая его собственные чувства.

Он хотел наносить на холст несмешанные краски, просто выдавливая их из тюбика. Не стараться растушевать мазки, нанося их чистыми и небольшими. Хотел «ловить» черты незнакомки быстрыми «пятнами» цвета и испытывать счастье от разглядывания полотна, словно покрытого заплатами. Он мечтал вновь ощутить пережитое, как если бы холст был его чувством или идеей в краске. Он испытывал мучительную потребность, чтобы настроение стремительно улучшалось, по мере приближения картины к завершению, достигнув почти эйфоричности с последним мазком кисти.

По пути с концерта, Артур лихорадочно размышлял. С одной стороны, ему хотелось немедленно приступить к работе. Он намеренно замедлял шаг, чувствуя, что готов перейти на бег. С другой стороны, росло желание чего-то особенного, никак не формирующееся в определенную мысль. Он хотел естественности, более правдивого отражения натуры. Ему нужен свет и воздух. Наконец-то мысль оформилась — он хотел попробовать работать на пленэре, в естественных условиях. Артур чувствовал, что на открытом воздухе сможет еще лучше передать богатство изменений цвета, сделать образ незнакомки еще более реальным.

Именно поэтому он не пошел в мастерскую вечером. Вместо этого решил выспаться как следует и утром, когда взойдет солнце, отправиться работать к морю.

* * *

Утро принесло разочарование. Вместо солнца Артур увидел грозовые тучи, затянувшие небо. Во власти идеи пленэра, он был уверен, что день выдастся солнечный, и он сможет часа четыре поработать на воздухе.

В подтверждение разочарования за окном громыхнуло, и полил дождь. Артур зарылся лицом в подушку, чтобы хоть на какое-то время не видеть осенней хмурости.

Через несколько минут, поразмыслив, Артур понял, что ведет себя, как капризный ребенок, поддаваясь переменчивому настроению. Люда права — он стал слишком раздражительным и неуравновешенным. Нужно учиться сдерживать себя, не поддаваться эмоциям.

Артур встал и отправился в ванную. На этот раз он с усердием занялся внешним видом. Тщательно выбрился и попытался расческой пригладить челку, все время падающую на глаза. Решил, что нужно обязательно сходить в парикмахерскую, постричь, наконец, сильно отросшие волосы. И сделать он это должен, не откладывая на потом, невзирая на ливень.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовалась Люда, сидя рядом с племянником и наблюдая, как тот ест бутерброд, запивая горячим кофе.

Сегодня он порадовал ее, когда вошел в кухню умытый, аккуратно одетый и причесанный. Особенно обнадеживал взгляд, из которого исчезла болезненная неуверенность и мрачная растерянность.

— Собираюсь наведаться в парикмахерскую.

— Вот и умничка! — улыбнулась Люда. — Давно пора. Вон какие патлы отрастил. — Она не рискнула потрепать его по волосам, боясь нарушить хоть видимость, но все-таки прически. — Чем займешься потом?

— Потом?.. Потом, наверное, пойду в консерваторию.

— Куда? — удивилась Люда. — В консерваторию? Зачем, интересно?

Скрывать события вчерашнего дня от тети Артур не собирался. Более того, ему ужасно хотелось ей все рассказать. Что он и сделал, не утаив даже о своем бегстве, не дожидаясь окончания концерта.

Как ни странно, Люда не стала распекать его, что не поговорил с девушкой. Артур подумал, что тетя гораздо лучше знает и понимает его, чем казалось раньше.

— Волнуешься, наверное? — задала она неожиданный вопрос.

Нет, он не волновался. Скорее, был немного напуган предстоящей встречей.

— Ой! — всплеснула руками Люда. — Сегодня же суббота! Никто же не учится!

Артур задумался. Все верно, суббота, и консерватория, скорее всего, закрыта. Тогда, откуда у него уверенность, что она будет там?

— Еще и дождь, как из ведра. Куда ты собрался? — Сочувствие во взгляде тети немного позабавило Артура.

— Возьму зонт. Накрайняк, прогуляюсь… зайду в лавку к Семену Исааковичу…

— Все у тебя ни слава богу, — запричитала Люда. — Когда хорошая погода — сидишь у себя на чердаке, а в дождь тебя куда-то тянет. Остался бы дома, поработал.