Если б не было тебя...

— Угу, — кивнул Семен Исаакович, словно соглашаясь с самим собой в мысленном диалоге. — Прости мне мою настойчивость, но на что ты собираешься их потратить?

— Я собираюсь сделать операцию по частичному восстановлению зрения.

— Частичная, значит? Ага. Ну, все понятно, все понятно… — Семен Исаакович встал, словно за тем, чтобы куда-то идти, а потом снова сел.

Посторонний человек, понаблюдав за пожилым продавцом, решил бы, что того занимают мысли, далекие от предмета разговора и что слушает он вполуха, едва улавливая суть. Но Артур знал его хорошо и давно. Он понял, что друга беседа необычайно разволновала, только причины понять не мог.

— Семен Исаакович, — позвал Артур, выводя того из задумчивого оцепенения. — Вы дадите мне денег?

— У меня нет таких денег, мальчик мой.

— Да?

Это было крушением последней надежды. Если таких денег нет у Семена Исааковича, то их нет ни у одного другого знакомого Артура.

— А вот у тебя есть, — его голос не сразу достиг сознания, а когда достиг, еще какое-то время ушло на осмысление услышанного.

— Что вы сказали? — на всякий случай переспросил Артур.

— Я сказал, что у меня нет таких денег, но они есть у тебя, — Семен Исаакович улыбнулся, но получилось у него это грустно, почти тоскливо.

— Я не понимаю…

Артур не понимал, что происходит. Ему показалось, что тот издевается, что это была попытка неудачно пошутить. Потом он подумал, что возможно тот знает что-то, что не известно ему. Может быть, это касается тети? Может, Семен Исаакович знает о каких-то тетиных деньгах, про которые не рассказали Артуру?

— Мальчик мой, ты даже не представляешь, насколько талантлив. Те деньги, что я отдаю тебе с продажи картин — ничтожная часть того, что за них платят.

— Вы хотите сказать?..

— Я хочу сказать, что ты богат, что у тебя есть гораздо больше тридцати тысяч.

Заметно было, что слова Семену Исааковичу даются с трудом. Он словно заставлял себя все это говорить.

— Если бы я мог не отдать то, что принадлежит тебе по праву, я бы сделал это, — продолжал он. — Или обмануть тебя и сказать, что у меня нет денег, а про твои промолчать до поры до времени. Но, я не могу. Не могу я потерять тебя. Ты, ведь, перестал бы тогда мне верить, правда?

— Что? Но… ничего не понимаю. Зачем вам обманывать меня?

— А затем, что я не хочу отдавать тебе эти деньги.

— Но, почему?

— Ты действительно не понимаешь этого? — Семен Исаакович опять встал и смотрел на Артура сверху вниз. — Я должен дать добровольное согласие на то, чтобы ты лишил себя таланта. Не нужно быть коновалом, чтобы понять, что отчасти ты именно потому так рисуешь, что являешься дальтоником.

Коновалами Семен Исаакович называл всех врачей, не особо их жалуя.

Наконец-то до Артура дошел истинный смысл переживаний друга. И мысль эта была мгновенно сметена эйфорией от осознания собственного богатства. Теперь он сможет это сделать! Первый раз он понял реальную власть денег над человеком — на что они способны, когда есть, и чего можно лишиться, когда их нет.

Семен Исаакович наблюдал за лицом Артура и становился мрачнее тучи. Он еще пытался подобрать слова, чтобы уговорить отказаться от затеи с операцией, и понял, что делать это бесполезно.

Диана.

Сегодня Диана играла особенно хорошо. И столько грусти было в ее исполнении, что, закончив играть, она с удивлением посмотрела на шмыгающего носом и усиленно моргающего профессора.

— Ох и порадовали вы израненное бездарностями сердце, — прогундосил он, пытаясь совладать с чувствами. — Спасибо вам, Диана.

Похвала не достигла цели. Диана словно прощалась со своим талантом, ощущая при этом странное равнодушие. Она знала, что играет хорошо, но ее это не волновало. Сегодня ей предстоял разговор с Артуром. К нему она мысленно и готовилась. Эта мысль преследовала ее с начала занятий, делая все остальные второстепенными, лишенными важности.

Профессор еще много говорил о музыке и ее роли во вселенной, обещал рекомендовать Диану, как только подвернется выгодный контракт. Диана его не слушала, машинально собирая вещи. Ей хотелось поскорее уйти из класса, из этого здания. Хотелось глотка свежего воздуха. После дождя он был перенасыщен озоном, и той капли, что проникала через открытое окно в душную комнату, не хватало. Она хотела вдохнуть его полной грудью и… увидеть Артура. Он стоит внизу и ждет ее, как делает уже на протяжении многих дней. Диана точно знала, что он там, на таком небольшом расстоянии его присутствие она ощущала физически.

Ей хотелось бежать, но она заставила себя идти как можно медленнее, пересчитывая ступени лестницы, ведущей вниз. Ей хотелось на воздух, но она тянула время, поправляя складки на плаще перед зеркалом в холле. Сообразив, что выглядит глупо, неподвижно стоя перед зеркалом и рассматривая свое отражение, Диана направилась к выходу.