Если бы

Платья, созданные испанской красавицей, требовали от клиенток изрядной смелости граничащей с дерзостью и совершенных женских пропорций. На подобный эксперимент были способны не многие: аристократическое общество Нью-Йорка объявило молодую модистку – символом непристойности, на долгие годы, изгнав из своих рядов.

Засучив рукава, Аурора продолжала усердно работать. Появившись однажды на благотворительном приёме у первой леди, она с гордо поднятой головой держала тонкими пальцами сигарету, беседуя с элитой страны о политике и социальных проблемах в наряде собственного изготовления: откровенно мужской крой, прямыми линиями вызывающе подчёркивал изгибы девичьего тела. Мужчины дрожащими руками подносили зажжённые спички, мечтали первыми поднести огонёк к порхающей в воздухе сигарете, а дамы выпрыгивали из платьев, желая поближе разглядеть, обманчиво простой фасон юбки испанки. На следующий день у скромного ателье выстроились толпы.

Лина досконально изучила историю Дома Моды Родригес. Ей нравилось проводить свободное время, исследуя пыльные архивы. Она рассматривала довоенные модели, выполненные карандашом рукой самой Ауроры, восхищалась твёрдостью её духа, целеустремлённостью и природной чистотой вкуса, граничащей с небрежностью, которую могла позволить себе лишь настоящая аристократка, впитавшая со многими поколениями придворных дам – изысканную безыскусность.

Для Лины, Аурора Кастеллана, была Ван Гог от моды, опередившей своё время. Бренд «Родригес» с лёгкостью завоевал Америку и Европу, двигаясь со скорость истребителя, сметая любые преграды на пути и постепенно закрепляя за собой узнаваемые черты, отражающиеся в каждой новой коллекции. Безупречная элегантность простых линий, стала основной концепцией дома. Американки считали Аурору Родригес – своей Коко Шанель.

Но сейчас, – размышляла Лина, – Дом Родригес задыхался в установленных рамках, теряя дух бунтарства, присущий временам Ауроры. Неизбежно скатывается к откровенному следованию за мировыми тенденциями. В угоду коммерческому успеху – теряет собственную душу.

Лина кивнула Керри в приёмной, взялась за ручку двери и задержалась: нет, она не могла понять, почему молчит отдел развития? Почему топчется на месте из года в год? Почему не протестует ведущий дизайнер? Почему смиренно шагает по проторённой дорожке? Почему Диана не выжимает до капли своих хвалёных специалистов, а иначе, зачем все эти престижные дипломы? Почему никто не говорит: настало время поменять ход истории, попробовать, что-то новое, вдохнуть жизнь и задор в покрывающийся нафталином блеск имени Родригес?

Бесконечные почему, почему, почему…

Раздражённо толкнув дверь кабинета, Лина бросила папку на стол. Присела на край столешницы, восхищённо замерла перед панорамой Лос-Анджелеса. Серебристые шпили небоскрёбов тянулись в небо безупречно завершённые в своей лаконичности. Звуки улицы не долетали, но Лина ясно ощущала жизнь внизу, словно чувствовала струи ветра, обдувавшего лицо в окно летящего на скорости автомобиля.

Третий месяц она не могла привыкнуть к виду. Иногда крепко зажмуривалась, открывала глаза и боялась, что пейзаж рассыпался как песочный замок. Но Голливудские холмы оставались на месте, поддерживали сизо-голубое покрывало наползающее с гор. И каждый раз вглядываясь, Лина удивлялась, словно видела впервые.

Необходимы перемены! – решила она. Водя карандашом по бумаге, напряжённо хмурила лоб. Нужно, что-то совершенно неожиданное! В духе Ауроры!

Лина зарисовывала выступающие в горах буквы: появившиеся на крутом склоне благодаря дерзкому замыслу и ставшие символом Америки не менее значимым и узнаваемым, чем Статуя Свободы в Нью-Йорке. Рука над рисунком замерла...

Может поработать с киношниками?.. Одеть с ног до головы новый фильм Студии Юниверсал? Почему нет? Компания приобретёт новый опыт, как минимум раздвинет горизонты представления о себе.

Отложив в сторону карандаш, она глубоко задумалась. Никогда Диана или её мать не занимались подобным... А вот, Ауроре Кастеллане – Лина готова была биться об заклад – идея приглянулась бы! Более того, она сама бы её придумала.

Лина усмехнулась, подняла глаза к чёрно-белой фотографии на стене. Немолодая женщина с тонким энергичным лицом, грациозно облокотилась на трость, взирая насмешливыми глазами. Выпрямляясь, Лина вскинула голову под смелым взглядом, глубоко вздохнув, медленно кивнула, принимая вызов основательницы.

Пускай молчат те, кто должен говорить, делая вид, что положение «ничего не происходит» само по себе – хорошо. Она скажет сама. Заставит Диану осознать необходимость нового витка, если та не желает собственными руками погасить своё имя.

Прикрыв глаза, Лина надавила пальцами виски. Мысленно перебирала минувшие два года по десять часов в сутки без выходных. Все знания и умения, приобретённые ценой неимоверных усилий, она направила на успех компании.