Если бы мы знали

Мне все больше и больше начинала нравиться ее задумка. Эмори ухмыльнулась, и глаза у нее блеснули озорным огоньком. Она явно заметила, что я склоняюсь к принятию ее предложения.

– Хорошо, только… есть несколько загвоздок, – сказала я.

– Каких?

– У нас нет ни палаток, никакого оборудования для походов.

Эмори пальцем вывела галочку в воздухе.

– Шарлотта обещала с нами поделиться. У ее родителей есть все необходимое, а этим летом они никуда не собираются.

– У нас нет машины.

На лице Эмори появилось странное выражение.

– Люк хочет, чтобы мы взяли его «Джетту».

– Ты с ним уже это обсудила? – спросила я.

– Ага.

– И он предложил свою машину, вот так просто?

– Он сказал, что она ему все равно не потребуется. Он прямо настаивал. – Эмори наморщила нос. – Наплел что-то про «пластырь».

Я просияла.

Эмори ждала ответа.

– Когда? – спросила я.

– Сразу после выдачи дипломов. Через день или через два, неважно, ты решай. – Эмори понимала, что я уже на крючке. Она подалась вперед и прошептала мне на ухо: – Не раздумывай, Ханна. Просто соглашайся.

Мне хотелось отложить решение до утра или хотя бы поразмыслить над ее предложением после пробежки, сидя на любимом камне, но вместо этого я совершенно неожиданно для себя выпалила:

– Хорошо!

– Хорошо? То есть ты согласна? – Эмори поднялась на колени и обхватила меня за шею, чуть не задушив в объятиях. – Ты не пожалеешь, обещаю!

Этого она могла и не говорить. Я и так знала, что не пожалею.

– Сколько шагов, ты сказала, между нашими домами? – уточнила я.

Она выглядела оскорбленной, словно возмутилась тем, что я не помню наизусть столь важное число.

– Тридцать шесть.

– Тридцать шесть было два года назад. – Я приподняла ногу и размяла ступню. – Мы выросли.

Эмори тут же подпрыгнула и с улыбкой протянула мне руку, помогая встать. Мы подошли к моему дому, встали между кустами роз и еще каких-то цветов, прижались спинами к стене и взялись за руки.

Мы одновременно шагнули вперед. Потом приставили пятку к носку и шагнули снова. Мы считали вслух.

– Девятнадцать. Двадцать. Двадцать один.

Тут Эмори споткнулась и шлепнулась, так что пришлось вернуться и начать сначала. Мы пошли чуть медленнее и осторожнее. Несколько раз покачнулись, но со счета не сбились.

– Двадцать три. Двадцать четыре. Двадцать пять.

Эмори пощекотала мой бок, и я со смехом рухнула на траву. Мы снова начали заново.

Когда мы шли по лужайке в третий раз, держась за руки, мы так отчаянно смеялись, что из глаз у нас чуть ли не лились слезы.

И все же получалось у нас куда лучше, чем в первые две попытки. Когда до окна Эмори оставалось совсем немного, мы так сосредоточились, что обе затихли. Я считала шаги про себя.

Тридцать. Тридцать один. Тридцать два.

Эмори крепко стиснула мою руку и выкрикнула:

– Тридцать три!

Мы сделали еще один шаг и хлопнули по стене ее дома.

– Тридцать четыре! – прокричали мы хором.

Я невольно улыбнулась.

Всю жизнь я верила, что ничто не случайно. Все предписано Господом. Жизнь – это созданная Им мозаика из печалей и радостей и всего, что посередине, и каждое событие происходит именно тогда, когда нужно.

Мне казалось, что больше я в это не верю. Всякий наш выбор, удачный или не очень, создает новое ответвление, новый путь, на который мы выходим сами, не подозревая о том, что ждет нас в конце и как все в итоге сложится. Бог не контролирует ход событий. Не контролируем его и мы.

Однако я вспомнила, как Люк приехал к моему дому ровно в тот момент, когда я спустилась в кухню, и о том, как он потом сказал, что это, возможно, не было простым совпадением.

– Забавно, – сказала Эмори, наморщив нос. – Номер Люка на спортивной куртке – тоже тридцать четыре. Разве не странно?

– Да, – согласилась я. – Странно.

Может, так вышло случайно?

Может, это была судьба?

Как знать?

От автора

Пускай моя история – вымышленная, но она очень личная, ведь некоторые события из жизни Ханны и Эмори произошли и со мной.

В молодости я, как и Ханна, стремилась разобраться в собственной вере. Задавала себе неразрешимые вопросы, изучала другие религии и пыталась понять, во что из того, чему меня учили в детстве, действительно стоит верить. Этот опыт открыл мне глаза и навсегда изменил мою жизнь. Когда я в 2014 году начала писать роман «Если бы мы знали», мне показалось важным поделиться своими мыслями с читателями. Тем более что сейчас, когда вера чаще разделяет, а не сближает людей, это особенно важно.